деревьями. Однако климат этой богатой страны показался македонянам тяжелым и
непривычным. Страшная жара сменялась такими сильными дождями, от которых даже
реки выходили из берегов. Население страны распадалось на множество мелких
государств, правители которых враждовали между собой.
Войска Александра пересекли Инд в его среднем течении и углубились в
область, орошаемую притоками этой могучей реки. Здесь, между Индом и одним из
его левых притоков Гидаспом находилось государство могущественного царя
Таксила, добровольно присоединившегося к Александру, чтобы вместе с ним идти на
своего постоянного врага Пора, владения которого начинались восточнее
Гидаспа.
Подойдя к реке (июнь 326 г. до н.э.), Александр увидел на противоположном
берегу сильное войско Пора, в котором были не только пехота и всадники, но и
множество боевых колесниц и несколько сот слонов. Безнадежно было и пытаться
прорваться на тот берег, пока там стояли такие силы. Александр вынужден был
пуститься на хитрость. Делая вид, что готовится форсировать реку в том месте,
где против него стояла армия Пора, Александр с частью пехоты и отборных
всадников незаметно поднялся несколько вверх по реке, где и переправился на другой
берег.
Когда догадавшийся о происшедшем Пор направил против македонян свою
кавалерию и часть боевых колесниц, отряд Александра сумел отбиться. Пор сам
выступил против переправившейся армии Александра со всем своим войском. Бой был
упорным и длился 8 часов. Индийцы потеряли несколько тысяч человек и почти всех
своих предводителей. Сам Пор, сражавшийся на боевом слоне, был тяжело ранен и
захвачен в плен.
Потери македонян также были огромны. Александр понял, что, если он не хочет,
чтобы вся Индия объединилась в борьбе с ним, как это было в Согдиане,
необходимо вести себя милостиво с побежденными и привлекать местных правителей
на свою сторону. Поэтому царь не только не казнил Пора, но даже отдал ему в
управление область, которой он владел раньше. Чтобы обеспечить верность Пора,
он расширил территорию его страны, подчинив ему 15 прежде независимых племен.
Теперь, утратив свою свободу, они ненавидели Пора, и царь для того, чтобы
сохранить свою власть, не мог обойтись без поддержки македонян.
Александру пришлось оставить значительную часть своей армии в долине Гидаспа
для поддержки Пора и Таксила. Чтобы обеспечить оставшимся воинам безопасность,
Александр построил ряд крепостей. На месте победы над войсками Пора царь
построил большой город и назвал его Никеей (по-гречески "Победный"),
а несколько севернее, где была совершена переправа, поставил город Буцефалию, в
честь своего боевого коня, который здесь издох от старости.
Битва с Пором подорвала силы и мужество македонян: они убедились, что в
Индии еще много племен, которые способны продолжать сопротивление.
Чтобы поднять дух утомленных воинов, Александр прибег к беспощадной
строгости. Он наказывал смертью всех нарушителей дисциплины, не взирая на их
прежние заслуги и высокие должности. Александр старался увлечь солдат личным
примером. Никогда еще македонский царь так часто не подвергал свою жизнь такой
опасности и не получал таких серьезных ранений, как во время похода в Индию.
При штурме одной крепости в области индийского племени маллов он едва не был
убит. Увлекая за собой своих воинов, Александр во главе горсти телохранителей
первым вскарабкался на стену и спрыгнул внутрь крепости. В этот момент
лестница, по которой следовали остальные, обломилась, и царь оказался среди
врагов. Видя, что в крепости находится только Александр и его два оруженосца,
маллы смело набросились на них. Царь и оба телохранителя отчаянно защищались,
но скоро один из них был убит, а сам Александр получил несколько тяжелых ран и
упал на колени у стены. Только его храбрый оруженосец Певкест держался еще на
ногах и мужественно защищал царя, заслонив его своим телом. Подоспевшие в
последний момент македоняне вырвали потерявшего сознание Александра из рук
маллов и отнесли в палатку. Царь долгое время не мог оправиться от этих тяжелых
ранений, и здоровье его было подорвано.
Не в силах сломить сопротивление покоренных им народов, Александр все чаще
жестоко и вероломно расправлялся с противниками. В одном из городов отряд
индийских наемников упорно защищался до тех пор, пока македоняне не согласились
выпустить их свободно с оружием и ранеными товарищами. Соглашение было
заключено, и индийские наемники, доверяя слову Александра, покинули свои
укрепленные позиции и хотели разойтись по домам. Однако македонский завоеватель
нарушил свое обещание и, напав на них, перебил всех до последнего
человека.
В другой раз Александр, вопреки законам войны, приказал повесить мирных
жителей, индийских жрецов, только за то, что они убеждали индийцев отстаивать
свою независимость.
Однако жестокие расправы не запугали индийцев, а только усилили их
сопротивление завоевателям.
Александр считал, что сразу за долинами Инда и его притоков должен
находиться конец обитаемой земли. Теперь из расспросов индийцев стало ясно, что
до "конца земли" еще очень далеко. Войска дошли до самого восточного
из притоков Инда, реки Гифасиса. Александр узнал, что за рекой простирается
пустыня, перейдя которую можно попасть в долину реки Ганг, где обитает
множество народов и находятся богатые и многолюдные государства.
Даже тени сомнения не появилось у Александра в том, сумеет ли он с
растаявшей наполовину армией покорить остальные народы мира. Упоенный своим
величием, считая, что ему, сыну Аммона, предназначено стать господином всей
земли и всех народов, царь отдал приказ двигаться дальше на Восток. Но тут, на
Гифасисе, Александр впервые столкнулся с противником, сопротивление которого не
смог одолеть ни подкупом, ни жестокостью.
Этим противником была его собственная армия. Воинов нельзя было заставить
выступить ни угрозами, ни посулами. Бессмысленность дальнейшего похода была
ясна всем, кроме Александра. Царь понял, что ему придется уступить.
На три дня Александр заперся в своей палатке, не желая видеть никого из
своих полководцев. Наконец, он вышел к воинам и объявил, что войско
возвращается на Запад. Александр не мог допустить, чтобы обратный путь выглядел
отступлением. Было объявлено, что царь решил увидеть Океан и подчинить племена,
жившие в устье Инда.
Было построено около двух тысяч лодок и плотов. На них была посажена часть
пехоты. Караван двинулся вниз по течению реки к "Внешнему морю", как
тогда называли Индийский океан. Остальное войско сопровождало суда, двигаясь по
обоим берегам реки.
Путь не был спокойным: то и дело приходилось высаживаться на берег и выдерживать
тяжелые битвы с местными племенами и народами. Около семи месяцев длилось
плавание. Наконец, македоняне достигли Индийского океана. Здесь войско
разделилось. Александр считал необходимым исследовать морской путь из Индии к
Персидскому заливу и, поручив корабли опытному флотоводцу греку Неарху,
приказал ему плыть к устью Евфрата. Большая часть армии во главе с самим царем
двинулась на запад вдоль берега Индийского океана. Во время двухмесячного
перехода по жаркой и безводной пустыне македонское войско испытало такие
страшные лишения, что из огромной, более чем стотысячной армии, с которой
Александр вторгся в долину Инда, осталось в живых меньше четвертой части.
Опасные болезни, страшная жара и голод истребили больше солдат, чем самые
кровопролитные сражения.
Македоняне ,шли через страну, население которой не знало еще земледелия и
было так бедно, что даже самые богатые из местных жителей имели всего по
нескольку овец, которых они за недостатком травы кормили иногда рыбой.
В изношенной одежде, почти без оружия, потеряв всех лошадей и вьючный скот,
македоняне достигли главного города персидской сатрапии Гедрозии (нынешнего
Белуджистана).
В столице Гедрозии было заранее приготовлено все необходимое для
возвращающейся армии. Александр дал войску отдых, а затем приказал идти через
Персию к Вавилону. Царь стремился создать впечатление, что люди погибли не зря
и индийский поход увенчался грандиозным успехом.
По приказу Александра возвращение армии приняло характер торжественного
шествия. Войско шло медленно, делая частые остановки. Впереди на колеснице,
запряженной восьмеркой лошадей, ехал сам царь, окруженный пышной свитой. За ним
двигались бесчисленные колесницы, на которых ехали его друзья и военачальники.
Дальше следовало остальное войско. Нигде нс было видно ни щита, ни шлема, ни
копья. Всю дорогу солдаты кружками, бокалами и кубками черпали вино из огромных
глиняных сосудов и пили за успешное окончание похода. Одни продолжали идти
вперед, другие, опьянев, падали наземь и оставались лежать, пока их не поднимали.
Везде раздавались звуки флейт, слышалось пение. Процессия напоминала скорее
праздник в честь греческого бога виноделия Вакха-Диониса, чем возвращение
армии.
Так завершился восточный поход Александра, и воины вернулись в Вавилон, куда
по реке Евфрату приплыл и Неарх со своим флотом.
Долгое отсутствие Александра и неоднократно распространявшиеся слухи о его
гибели привели к тому, что во время его отсутствия в стране начались восстания
против македонян. Многие персидские вельможи и македонские военачальники,
поставленные Александром во главе огромных сатрапий, изменили царю и стремились
стать в своих владениях независимыми государями.
Сразу же после возвращения из Индии македонский завоеватель должен был снова
выступить в поход против восставших племен и непокорных сатрапов. Действия
Александра, как обычно, отличались быстротой и жестокостью: многие знатные
персы, греки и македоняне были казнены, возмутившиеся племена приведены к
повиновению.
Хотя начавшийся распад громадной империи ясно показал, что старая персидская
система управления ненадежна, царь все-таки решил сохранить ее в
неприкосновенности. Он надеялся, что эта организация государства,
просуществовавшая столь долгое время, сумеет обеспечить прочность его
завоеваний.
Александр подражал древним властителям. По обычаю персидских
царей-завоевателей, возвратясь из индийского похода, он подарил каждой женщине
по золотой монете. Он восстановил разрушенную македонянами гробницу основателя
Персидского царства Кира. Чтобы прекратить вражду между победителями и
побежденными и сплотить их в единый народ, Александр потребовал от своих солдат
и полководцев, чтобы они женились на персиянках.
В Сузах Александр устроил грандиозную свадьбу. По обычаю персов, он взял
себе вторую жену Статиру, дочь доведенного им до гибели персидского царя Дария
III. Одновременно его ближайшие друзья и сподвижники, всего около 80 человек,
женились на знатных персиянках. Десять тысяч простых воинов тоже праздновали в
этот день свадьбы с местными женщинами. Всем этим воинам царь обещал заплатить
их долги, как бы велики они ни были. По случаю свадьбы был устроен роскошный
пир, и каждому гостю Александр подарил по золотой чаше.
Однако все попытки царя сплотить македонян и греков с персами потерпели
крах. Персы, еще хорошо помнившие о своей недавней независимости и
господствующем положении в государстве, ненавидели завоевателя и были
ненадежной опорой. Недовольство греков и македонян продолжало расти. Особенно
сильное возмущение воинов вызвало решение Александра включить в армию те 30
тысяч молодых персов, которые по его приказу проходили у греков обучение
военному делу.
Когда царь устроил неподалеку от Вавилона в городе Описе торжественное
прощание с отправляемыми на родину больными и ранеными воинами, македонские
войска взбунтовались и потребовали, чтобы он отпустил домой всех. Александру
это требование показалось чудовищной неблагодарностью. Сперва он попытался
усмирить бунт силой. Выйдя к войску, он вытащил из строя 13 воинов, которые,
как ему показалось, кричали громче других, и тут же приказал их казнить. Когда
стало ясно, что солдаты не испугались этой расправы и бунт может перерасти в
большое восстание, Александр изменил тактику. Теперь он пытался уговорить
солдат, вызвать жалость к себе у старых соратников.
- Идите, - кричал он воинам, - и скажите всем, что вы покинули своего царя
на попечение тех врагов, с которыми он только что воевал!
Александр обещал щедрые подарки, и ему еще раз удалось уговорить большинство
македонян остаться, Только 10 тысяч, твердо настаивавших на своем намерении,
были отправлены на родину.
На вершине своих успехов, добившись осуществления самых смелых замыслов,
Александр чувствовал себя совершенно одиноким, лишенным всякой опоры. Огромная
империя, неограниченным властелином которой он был, несмотря на кажущуюся
покорность и спокойствие, таила в себе грозные и враждебные силы. Достаточно
было одного неверного шага, малейшей ошибки, незначительного поражения, и
повсюду снова могло вспыхнуть всеобщее возмущение.
Понимая всю опасность своего положения, некогда бесстрашный македонский
завоеватель стал трусливым и суеверным. Его терзал страх. Он старался узнать
свою судьбу и проникнуть в будущее. Царский дворец наполнили жрецы и гадатели,
прорицатели и другие обманщики, пользующиеся душевной слабостью царя.
Александр не доверял самым близким друзьям. Ему всюду мерещились заговоры и
измена. Даже старый друг его отца, полководец Антипатр, которому Александр,
отправляясь в Персию, доверил управлять Грецией и Македонией, внушал теперь
царю страшные опасения.
Александр считал, что только с помощью страха, внушаемого своим подданным,
он сможет сохранить власть. Ему нужно постоянно поражать воображение покоренных
народов грандиозными предприятиями, все новыми победами внушать им веру в свое
всесилие. Только так надеялся он удержать в повиновении многочисленные
подчиненные ему народы.
У Александра не было пути назад; он не мог остановиться, отдохнуть,
оглядеться. И царь разрабатывает все более смелые, фантастические проекты. Он
готовит большую морскую экспедицию во главе с Неархом, которая должна объехать
Аравию и Африку и вернуться через Гибралтарский пролив в Средиземное море. Царь
подготовлял грандиозный поход на Запад для покорения Северной Африки, Италии и
Испании. В связи с этим он собирался строить дорогу через пустыню Сахару и
прорыть вдоль неё колодцы. Три тысячи греческих мастеров и ученых работали над
углублением русла реки Евфрат и превращением города Вавилона в морской
порт.
Архитектор Стасикрат предложил превратить гору Афон во Фракии в гигантскую
статую Александра. На ладони левой руки эта статуя должна держать целый город с
десятитысячным населением, а из правой руки должен был вытекать горный поток,
впадающий в море.
Все эти планы показывали, что македонский завоеватель, упоенный своими
успехами, утратил чувство. реальности. Сподвижники царя понимали, что попытки
осуществления этих проектов только ухудшат и без того опасное положение, в
котором оказались завоеватели. Надо было думать не о покорении новых стран, а о
сохранении уже завоеванных территорий, хотя бы ценой уступки некоторых наиболее
отдаленных и беспокойных областей. Но Александр не считался ни с чьим. мнением,
кроме своего, да и высказывать мнение, отличное от царского, теперь уже никто
не решался. Александр верил в свою удачу и не сомневался, что ему удастся все,
что бы он ни задумал. Даже сама природа, считал он, должна будет уступить ему:
чтобы доказать это себе и другим, царь назначил начало африканского похода на
самые жаркие летние месяцы.
Однако этому походу не суждено было начаться. В разгар приготовлений к нему
Александр внезапно захворал и, проболев всего несколько дней, скончался 13 июня
323 г. до н.э. на тридцать третьем году жизни.
Тотчас ближайшие сподвижники Александра стали спорить о том, кому должна перейти
власть в огромном созданном его завоеваниями государстве. Александр не назначил
наследника, жена его только ждала ребенка, сводный брат был слабоумным. Каждый
из полководцев мечтал, выдвинув своего кандидата на престол, править от его
имени. Еще не успели похоронить завоевателя, как ссоры у гроба перешли в
вооруженные столкновения. Скоро эти столкновения переросли в войну, и огромная
империя, созданная Александром, распалась. Она была недолговечна потому, что
объединяли ее только сила и страх.
Судьба Александра показывает, как изменился его характер, когда силой
обстоятельств он достиг неограниченной власти и получил возможность
бесконтрольно распоряжаться сотнями тысяч себе подобных.
Подозрительность и жестокость, презрение к окружающим и боязнь заговоров
появились у Александра только после того, как он достиг могущества, которым не
обладал до него ни один человек. И даже хорошие качества Александра под
влиянием лести и всеобщего поклонения переродились: честолюбие перешло в
тщеславие, смелость в безрассудство, гордость в манию величия.
