В середине XVII в. население Индии превышало 100 млн. человек. В этническом отношении оно не было однородным. В стране насчитывалось более 20 различных народностей: бенгальцы, маратхи, тамилы, телугу, каннара, малайяли, ория, кашмирцы, синдцы, раджастанцы и др. Они говорили на разных языках, отличались друг от друга по уровню своего социально-экономического развития, по своим историческим традициям и культуре. В Индии в XVII в. господствовал феодализм, но сохранились и пережитки рабства, связанные главным образом с существованием «неприкасаемых» каст. В некоторых частях страны «неприкасаемые» являлись собственностью частных владельцев, которые могли продавать их и вообще распоряжаться ими по своему желанию. Особенно много «неприкасаемых» было на юге страны, а также в двуречье Ганга — Джамны, в Бенгалии, Бихаре и Ориссе.

У народов северо-западных и северо-восточных окраин Индии (афганцы, белуджи и др.) сохранялись значительные пережитки первобытно-общинного строя.

Религию индуизма исповедовало около трех четвертей населения. Индуизм освящал и защищал характерную для индийского средневековья сословно-кастовую структуру общества.

Обращение части местного населения в ислам не избавляло крестьян и ремесленников от кастового гнета. Став мусульманином, член низшей касты, в особенности «неприкасаемый», сохранял свое неполноправное положение.

Земледелие и ремесло

В середине XVII в. индийское земледелие находилось еще на относительно высоком уровне. С орошенных земель крестьянин снимал два, а в некоторых случаях три урожая в год. Нередко применялся плодосменный севооборот, плодородие повышалось в результате применения разнообразных удобрений. Пахота была неглубокая: примитивный плуг с железным отвалом едва разрыхлял верхний слой почвы, но, как правило, пахоту повторяли по многу раз. Поле обычно тщательно выравнивалось, почва дренажировалась, чтобы бурный поток тропических ливней не смыл питательного слоя. Особенно трудоемким было выращивание таких культур, как рис, хлопок, табак, индиго.

По своей продуктивности, разнообразию культур, широкому применению удобрений, довольно сложному севообороту, наличию обширного клина орошаемых земель земледелие в Индии стояло тогда на более высоком уровне, чем в большинстве европейских стран, где господствовало трехполье, а возделываемые растения ограничивались несколькими видами зерновых. Но орудия труда оставались такими же, какими они были тысячу лет назад. Достижения земледелия в Индии в первую очередь были связаны с огромным практическим опытом и производственными навыками, накопленными в течение веков трудолюбивым индийским крестьянином.

Не менее искусны были и ремесленники. Индийские хлопчатобумажные и шелковые ткани, замечательные своей тонкостью, прочностью и расцветкой, находили сбыт в Азии, Африке и Европе; их производство получило широкое распространение как в городе, так и в деревне. В кашмирских вышитых шерстяных шалях щеголяли модницы европейских столиц. Высоким качеством отличалась выплавлявшаяся на древесном угле сталь, вывозимая из Голконды. Мастерство индийских ремесленников и разнообразие ремесленных изделий отмечали европейские путешественники, посещавшие Индию в XVII в.

Но и в ремесленном производстве орудия труда оставались крайне примитивными. Муслины из Дакки по своей тонкости, ситцы и другие ткани с Коромандельского побережья по своим расцветкам и прочности красок были великолепны. Но вырабатывались они без применения машин и без разделения труда. Эти тончайшие ткани изготовлялись ткачами-одиночками на станке, состоящем из нескольких грубо сколоченных деревянных брусков. У станка не имелось даже приспособления для натягивания основы, и он был так громоздок, что не помещался в хижине ткача. Поэтому ткач был вынужден всю свою работу производить на открытом воздухе, прерывая ее при неблагоприятной перемене погоды.

Производственные навыки индийских ремесленников в известной мере восполняли примитивность орудий труда. «Лишь накопленная из поколения в поколение, передаваемая по наследству от отца к сыну специальная сноровка сообщает индусу... его виртуозность» ( К. Маркс, Капитал, т. 1, стр. 347.), — отмечал К. Маркс.

Новые явления в экономике

Наиболее характерным явлением в экономике Индии этого времени было некоторое развитие общественного разделения труда. Оно выражалось в усилении роли города как торгово-ремесленного центра, в возникновении новых городов, имевших торговые связи как внутри страны, так и с зарубежными странами. Такова, например, история возвышения города Масулипатам. В середине XVI в. он представлял собой бедную рыбацкую деревушку, а через 100 лет превратился в крупный морской порт и важный центр производства хлопчатобумажных тканей. Развитие города Колар было обязано находившимся близ него алмазным приискам. Английский путешественник отмечал: «Это место настолько неплодородно, что до открытия приисков оно было мало обитаемо. Сейчас же в городе живет 100 000 человек. Это рабочие приисков, купцы и все те, кто живет около такого скопления народa». Изделия городского ремесла по-прежнему шли преимущественно на удовлетворение спроса феодальных верхов и на экспорт. Но эти изделия стали также находит сбыт и в деревне. В экономически более развитых частях Индии, например в Бенгалии, значительная часть крестьянства стала покупать готовые ткани.

Таким образом, ремесленник, ранее работавший на заказчика или на узкий местный рынок, постепенно начал превращаться в мелкого товаропроизводителя, сбывающего свою продукцию на более широкий и отдаленный рынок при посредстве купца или скупщика. В результате этого массы ремесленников, прежде всего ткачей, попадали в зависимость от торговцев, обычно закабалявших их денежными авансами и расплачивавшихся с ремесленниками по ценам значительно ниже рыночных. Указанная система, фактически отрезавшая ремесленника от рынка, возникла в Индии еще до проникновения европейцев, но была в дальнейшем широко ими использована.

В рассматриваемое время в Индии стала также распространяться простая и сложная кооперация. Усложняется разделение труда, особенно в горных разработках, сахароварении, судостроении, в окрашивании тканей и т. п.

Новые явления в экономике индийского общества не могли не отразиться на таком архиконсервативном установлении, как каста. Возникновение новых профессий, с одной стороны, обусловило появление новых каст, но, с другой, и в гораздо большей степени, способствовало тому, что каста стала утрачивать свою наследственно-профессиональную исключительность. Частыми были случаи, когда члены той или иной ремесленной касты отказывались от своих традиционных занятий и переходили к новым видам производственной деятельности. Развитие торговли вело к тому, что ряд торгово-ростовщических каст (марвари в Раджпутане, кхатрии в Пенджабе) все шире распространял свою деятельность, получая общеиндийское значение. Так, деятельность марвари в XVII в. охватывала, кроме Раджпутаны, еще Гуджарат и Махараштру, а также области по среднему и нижнему течению Ганга вплоть до Бенгалии. Что же касается кхатриев, то их операции распространялись на всю Северо-Западную Индию и даже за ее пределы.

Рост производительных сил вел к развитию товарного производства. В страно усиливался процесс складывания областных рынков, как на основе растущего отделения ремесла от земледелия, так и в результате специализации самого сельского хозяйства. В XVII в. перевозкой некоторых громоздких грузов (соль, зерно, хлопок) занимались особые касты. Их огромные обозы, нередко насчитывавшие 15—20 тыс. запряженных быками груженых повозок, медленно пересекали страну из конца в конец. Но основными артериями внутренней торговли служили крупнейшие судоходные реки — Ганг и Инд.

Многие области в XVII в. уже не могли полностью обеспечить себя местным продовольствием и были вынуждены частично привозить его из других провинций.

Бенгалия экспортировала свой рис и тростниковый сахар вверх по Гангу в Индостан и на юг по морю на Коромандельское побережье. Гуджарат и Агра производили индиго. Бихарской пшеницей снабжались по Гангу столичная область Агра—Дели и Бенгалия; зерно поступало на рынки Гуджарата из Декана и Мальвы; пешаварский рис продавался на рынках Дели и Агры. Известно также, что орисский рис морем везли в Мадрас.

Развитие товарного производства в индийском земледелии нашло свое отражение в переводе с конца XVI в. продуктовой ренты-налога в денежную форму, при этом норма налога с технических культур была в полтора-два раза выше, чём с зерновых. Так, если принять обложение пшеницы за 100, то с хлопка брали 150, а с индиго — 254.

Общего рынка в Индии еще не было. Некоторые приморские районы были больше связаны с внешним рынком, чем с внутренними областями.

Разложение деревенской общины

Господство денежной ренты-налога вело к разложению экономически самодовлеющей индийской общины, подрывало ее хозяйственную замкнутость. Выявилась тенденция к превращению общинных земель, с одной стороны, в частную феодальную собственность, а с другой — в частное владение отдельных крестьянских хозяйств. Эксплуататорская верхушка общины начала концентрировать в своих руках значительную часть наследственных наделов рядовых общинников. Эта концентрация осуществлялась отчасти путем захвата общинной верхушкой земли выморочных крестьянских хозяйств, отчасти же путем скупки земли у обедневших общинников. Скупка земли была широко распространенной, хотя и не всегда узаконенной практикой во многих районах Индии. Такие земли, фактически перешедшие к феодалам и более зажиточным общинникам, обрабатывались либо трудом пришлых людей, либо местными бедняками, зарабатывавшими себе на пропитание батрачеством, либо, наконец, трудом общинных слуг и ремесленников из числа «неприкасаемых», которые из полурабов-полукрепостных, обслуживавших общину, все больше превращались в кабальных издольщиков и батраков.

Таким образом, проникновение товарно-денежных отношений и переход к денежной ренте-налогу способствовали росту имущественного неравенства в индийской общине и развитию в ней отношений эксплуатации и различных форм кабалы. Расширение производства товарных культур требовало особых затрат, а иногда и привлечения дополнительной рабочей силы, что было доступно далеко не каждому общиннику. С другой стороны, развитие товарно-денежных отношений и в особенности переход к денежной ренте резко повысили потребность крестьян в деньгах. Это открыло широкие возможности для ростовщичества. Ростовщичеством занималась и общинная верхушка, и представители торгово-ростовщических каст, прочно обосновавшиеся в XVII в. в индийской деревне. В свою очередь ростовщическая кабала резко усиливала интенсивность феодальной эксплуатации. Традиционные формы разделения труда между земледелием и ремеслом внутри общины также оказались подорванными. Общинные ремесленники все больше соединяли работу на членов общины с работой на рынок. В дальнейшем, как это имело место в Бенгалии и Бихаре в конце XVII — начале XVIII в. (а еще раньше на юге Декана), вместо получения обычной доли урожая, ремесленники стали получать от общинников денежную плату за выполненные заказы или продавать им за деньги продукты своего труда. Традиционное разделение труда между земледелием и ремеслом в бенгальской, бихарской и южноиндийской деревне хотя и сохранилось, но оно все больше и больше приобретало форму товарно-денежных отношений между крестьянами и ремесленниками.

Рост товарно-денежных отношений в деревне разлагал общину. Он подрывал в то же время и государственную феодальную собственность на землю. Основным процессом в аграрном строе XVII в. было превращение условного феодального владения в частную феодальную собственность и одновременно—общинного землевладения в частное крестьянское владение.

Экономическое развитие Индии шло неравномерно. Отмеченные выше экономические сдвиги больше проявлялись у одних народов, меньше у других. Однако не подлежит сомнению, что рост общественного разделения труда, складывание областных рынков, увеличение экономической роли города, разложение деревенской общины, все более широкое превращение сельского ремесла в мелкое товарное производство и закабаление ремесленников торговым капиталом, наконец, появление крупных мастерских, представлявших зачатки мануфактуры, — все это свидетельствовало о том, что в Индии начали складываться условия, которые в дальнейшем могли привести к разложению феодализма и зарождению капитализма.

Аграрная политика Моголов

Смена государственно-феодальной собственности на землю в державе Моголов частной феодальной собственностью происходила в сложных условиях. Прослойка феодалов, наиболее заинтересованная в существовании государственно-феодальной собственности, стремилась не только сохранить, но и расширить ее за счет дальнейшего ограничения прочих форм феодального землевладения. Эта прослойка феодалов состояла из крупнейшего феодала страны — самого Великого Могола и его ближайшего окружения, кормившегося от доходов шахского домена, который составлял 1/8 всей обрабатываемой земли; из верхушки служилой феодальной знати, ведавшей налоговым ведомством; из наиболее крупных феодальных землевладельцев, которые получали непосредственно от шаха свои условные пожалования — джагиры, охватывавшие иногда целые районы и даже области с миллионами крестьян.

Наряду с джагирдарами сохранялись и многочисленные категории средних и мелких феодалов, наследственно владевших землей, — заминдаров. Значительные земли по-прежнему принадлежали индусскому жречеству (брахманам). Наконец, в малодоступных районах страны продолжали существовать находящиеся в вассальной зависимости от Моголов княжества во главе с наследственными раджами, пользовавшимися известной долей самостоятельности в своих внутренних делах.

Аграрные мероприятия падишахской власти были направлены к тому, чтобы не допускать превращения условных феодальных владений в наследственные.

Для того чтобы джагирдары не приобрели прочных связей и влияния в пределах отведенной им территории, джагиры жаловались обычно не сплошным земельным массивом, а чересполосно, в разных частях Индии; иногда джагирдаров переводили из одного района в другой, отбирали у них прежние джагиры и давали взамен новые.

Лишенный прочной связи со своим джагиром и совершенно не заинтересованный в каких бы то ни было хозяйственных улучшениях, джагирдар стремился лишь к тому, чтобы в кратчайший срок выжать из своего владения возможно больший доход, не останавливаясь перед полным разорением крестьянства. Джагирдар выступал в чисто паразитической роли получателя феодальной ренты.

Тенденция к безграничному повышению ренты-налога в XVII в. объясняется развитием товарно-денежных отношений, позволявших феодалу превратить полученный от крестьянина продукт в деньги. Реализация на рынке прибавочного продукта, присваиваемого феодалами в качестве ренты, осуществлялась не самим феодалом, а представителями торгово-ростовщического капитала. Потребность джагирдара в деньгах была особенно велика потому, что основные расходы он производил в денежной форме: деньгами он оплачивал наемные войска, содержавшиеся им для службы шаху; деньги были ему нужны для покупки предметов роскоши, для оплаты многочисленных слуг и прочей челяди. Звонкой монетой, подношением золота, западных диковинок, драгоценных камней и т. п. покупалась милость шаха и его фаворитов, от которых зависело пожалование или отнятие джагира. Такие подношения и подарки превратились в узаконенную систему продажи должностей и связанных с ними джагиров. Это подметил еще Франсуа Бэрнье, состоявший в серелине XVII в. врачом при одном из придворных вельмож могольского шаха Бернье писал: «Эти огромные подарки мало-чем отличаются от покупки должностей. Здесь и лежит причина того разорения, которое мы наблюдаем кругом; ибо наместник, купивший должность, стремится срочно вернуть себе те суммы, которые он занял под 20—30% годовых».

Как правило, крупный феодал, занимая деньги у индусских ростовщиков, гарантировал погашение ссуды будущими доходами или назначал заимодавца своим агентом (векилем) в джагир, где тот непосредственно присваивал значительную часть ренты-налога. В столице Моголов существовала своеобразная биржа, где негласно совершались сделки по приобретению должностей и джагиров, причем богатейшие ростовщики образовывали особые товарищества и группы с целью авансирования займов соискателям должностей и джагиров в счет их будущих доходов. В результате многие джагирдары превращались в номинальных владельцев своих джагиров, в то время как их действительными хозяевами становились ростовщики, присваивавшие себе львиную долю дохода. Ростовщик разорял не только крестьян, но и самих феодалов. С течением времени все больше джагирдаров оказывалось уже не в состоянии содержать положенные контингенты наемных войск. Вся военная организация Моголов стала приходить в упадок. Одновременно усилились феодально-сепаратистские тенденции в среде самих джагирдаров, стремившихся превратить свои джагиры в наследственные владения, добиться налогового иммунитета и полностью подчинить себе местный налоговый аппарат.

Ослабление державы Моголов

Крупнейшие джагирдары искали выхода из своих материальных затруднений в дальнейшем увеличении ренты-налога. Если во второй половине XVII в. рента-налог, собираемая аппаратом государственного фиска, изымала около трети валового крестьянского урожая, то через 100 лет доля феодального государства повысилась до 50% крестьянского урожая, не считая дополнительных поборов, непосредственно взимавшихся с крестьян самим джагирдаром. Результаты не замедлили сказаться. В конце XVII в. индийский историк Бхим Сен отмечал: «Государство опустошено, никто не может добиться справедливости, люди ввергнуты в бездну разорения. Райаты (крестьяне) перестали возделывать землю, джагирдары перестали получать доходы со своих владений».

Разорение крестьянства вызвало обострение противоречий между трудящейся массой и феодальными эксплуататорами; на этой почве зарождаются широкие народные движения, направленные против могольского шаха и джагирдаров.

Держава Моголов вступила в полосу глубокого кризиса. Контроль верховной власти в сфере управления осуществлялся в основном бюрократическим налоговым аппаратом, относительно централизованный характер которого выражал верховную собственность феодального государства на землю. Подрыв этой формы земельной собственности повлек за собой ослабление бюрократической централизации. В тесней связи с этим находился и наблюдавшийся в то время рост феодального сепаратизма, междоусобные войны, разрыв экономических связей между отдельными областями.

Военным и экономическим ослаблением государства Моголов и происходившей в нем внутренней борьбой воспользовались европейские колонизаторы.