Освободительная мысль в 60—80-х годах XVIII в. Русские просветители

В 60-х годах XVIII в. в передовой общественной мысли России началась та же, что и в странах Западной Европы, критическая переоценка устоявшихся понятий и взглядов, выросших на почве феодальных отношений и оправдывавших их. Выдающуюся роль в этом движении играли французские просветители, подготовившие умы к грядущей революции и оказавшие огромное воздействие на формирование передовой мысли других стран, в том числе и России.

В России зарождение освободительных идей находилось в тесной связи с критикой бесправия крестьян. Вспышки крестьянских волнений по всей стране в 50— 60-х годах заставили задуматься над существующим общественным порядком представителей разных социальных слоев. Сама Екатерина II вынуждена была признать, что «положение помещичьих крестьян таково критическое, что окромя тишиной в человеколюбивыми учреждениями ничем избегнуть бунта не можно».

Угроза надвигающегося «бунта» встревожила наиболее дальновидных крепостников, которые одновременно с «замирением» крестьянства хотели решить задачу повышения производительности сельского хозяйства. Еще в первой половине 60-х годив появились проекты, предлагавшие ради сохранения основ крепостничества смягчить некоторые стороны крепостного права. Они принадлежали известному в дальнейшем усмирителю пугачевского восстания П. И. Панину, статс-секретарю Екатерины II, И. П. Елагину и другим представителям вельможной знати. Наиболее радикальным был проект русского посланника во Франции Д. А. Голицына, предлагавшего освободить крестьян за высокий выкуп и без земли. Все эти проекты были обращены к представителям правящей верхушки и не становились достоянием общественности.

Реакционная часть дворянства, составлявшая его подавляющее большинство, откровенно отстаивала полную нерушимость крепостного права с абсолютной властью помещика над своими крепостными и решительно требовала «владельцам правление над подданными оставить во всех подробностях на прежнем основании». Самый факт обсуждения крестьянского вопроса представлялся крепостникам нарушением исконных помещичьих прав. Идеолог родовитой знати, известный историк XVIII в. Щербатов в сочинении «Размышления о неудобствах в России дать свободу крестьянам и служителям или сделать собственность имений» решительно возражал против всякой попытки предать гласности крестьянскую проблему, так как это давало «случай к разглагольствованию, ко возмущению мыслей мятежных и к непод-властию».

С попыткой вскрыть причины социального неустройства выступили в 1767— 1769 гг. правовед А. Я. Поленов, философ Я. П. Козельский, профессора Московского университета С. Е. Десницкий, Д. С. Аничков, И. А. Третьяков, передовые депутаты Комиссии по составлению нового уложения, издатель сатирических журналов Н. И. Новиков и др. Широкий круг экономических, общественно-политических, правовых, культурно-просветительных проблем был вынесен ими на страницы печати, на обсуждение Комиссии, Вольного экономического общества, университетской аудитории.

Критика крепостнических порядков

Большинство русских просветителей обосновывало несправедливость господствовавших общественных отношений, исходя из идеалистической теории «естественного права». Просветители рассматривали порабощение как отступление от первоначального общественного договора, основанного на законах, созданных в интересах всего общества. Поэтому установление разумных и справедливых законов казалось им вполне достаточным средством для достижения общественного блага.

Тяжелое экономическое положение крестьян русские просветители объясняли именно их бесправным положением. «Я не нахожу беднейших людей, как наших крестьян, — писал Поленов, — которые, не имея ни малой от законов защиты, подвержены всевозможным не только в рассуждении имения, но и самой жизни обидам, и претерпевают беспрестанные наглости, истязания и насильства».

Русские просветители понимали, что богатство помещиков создано трудом крестьян. Коробьин утверждал, что, «разоряя крестьян, разоряются и все прочие в государстве». Новиков поместил весьма недвусмысленный эпиграф к своему первому журналу «Трутень» — «Они работают, а вы их труд ядите». Депутат Уложенной комиссии Я. И. Козельский доказывал, что богатство помещика создано руками его крепостных. Украинский просветитель Г. С. Сковорода, странствующий учитель, автор многих литературных произведений, резко осуждал тунеядство украинской старшины, ее погоню за чинами. Его идеалом являлось общество, в котором все трудятся. Достичь такого общественного порядка можно было, по его мнению, самоусовершенствованием и распространением просвещения.

Деятели русского Просвещения, подобно просветителям Запада, провозглашали движущей силой прогресса и источником всеобщего благополучия личный интерес, основанный на свободной собственности.

Наиболее законченную буржуазную теорию происхождения и развития института собственности выдвинул первый русский профессор права Московского университета, выходец из нежинских мещан Десницкий. Он выступил с резкой критикой естественного права, связав историческое развитие общества и форм государственного устройства с развитием в нем собственности. Общество, по его теории, прошло четыре стадии развития. На первой стадии, когда господствовали охота и собирательство, собствзнности вообще не существовало, была общность владений и общность потребление. На следующей стадии — скотоводческой — появляется собственность на движимость, но не на землю, которая находится лишь во временном владении кочевых племен. Возникновение недвижимой собственности Десницкий связывает с развитием земледелия и оседлостью. Это третья ступень общественного развития, когда наряду с собственностью существует и владение. Наиболее полно представление о собственности раскрывается лишь на четвертой и последней стадии, которую Десницкий называет «коммерческой» и считает идеальной.

И. И. Новиков и сатирическая публицистика

Между 1769 и 1774 гг. в России издавалось не менее 15 сатирических журналов. Из них наибольшим успехом пользовались журналы обличительного направления. Ведущее место принадлежало изданиям Новикова (1744—1818). Его сатирические журналы «Трутень» и «Живописец» сразу привлекли к себе внимание постановкой актуальных проблем социальной жизни России. В них бичевался произвол помещиков, изобличалось взяточничество и вымогательство чиновников, невежество и самодурство дворян, были показаны бесправие и нищета крепостных.

Вступив в острую полемику с журналом «Всякая всячина», которым фактически руководила Екатерина II, «Трутень» отстаивал право критики социальных пороков, в то время как императрица стремилась всячески ослабить обличительный характер сатиры. Новикова поддерживали и некоторые другие сатирические журналы — «Смесь», «Адская почта». Новиковская сатира, горячо принятая читающей публикой, продолжала оказывать влияние и в последующие десятилетия.

Воздействие такого острого оружия, как печать, было несравненно более сильным, чем выступления в Уложенной комиссии или с университетской кафедры. В 1792 г. без суда, по личному указу императрицы, Новиков был заточен в Шлиссельбургскую крепость сроком на 15 лет; он был освобожден лишь после смерти Екатерины, в 1796 г.

Сильную сторону деятельности Новикова, Поленова, Десницкого и других русских просветителей составляла смелость, с которой они обличали крепостное право и крепостнические порядки в стране. Но резкости их критики не соответствовала умеренность выводов и практических предложений. Дальше законодательной регламентации крестьянских повинностей, ограничения произвола крепостников, предоставления крестьянам права собственности на движимость и наследственного владения недвижимым имуществом они не шли. Их классовая ограниченность ярко обнаруживалась в том, что они не выступали с требованием полной и решительной ликвидации крепостничества, не понимали и боялись крестьянских восстаний. Ликвидация крепостного права представлялась им длительным процессом, осуществляемым «просвещенным монархом» и требующим предварительного воспитания масс. Такие иллюзии в отношении «просвещенного монарха» были свойственны и западноевропейским просветителям.

Тем не менее мероприятия, которые предлагали русские просветители XVIII в., вели к подрыву крепостнических порядков и облегчали развитие буржуазных отношений, а смелая критика крепостничества и иолитики правительства способствовала возникновению в России революционной идеологии.

Первый русский мыслитель-революционер А. Н. Радищев

Новый этап в развитии освободительных идей в России связан с именем Радищева — первого русского революционного мыслителя, прямого предшественника дворянских революционеров — декабристов. Радищев был одним из первых просветителей, связавших протест против крепостничества с борьбой против самодержавия. Он довел идеи Просвещения XVIII в. до их логического конца, провозгласив право угнетенных ответить насилием на насилие. Революционные выводы Радищева находились в прямой связи с бурными событиями его времени: американской и французской буржуазными революциями и крестьянской войной под предводительством Пугачева.

Александр Николаевич Радищев родился в 1749 г. в помещичьей семье. Дворянская усадьба в раннем детстве, дворянская Москва, где проходило его первоначальное обучение, наконец, придворное окружение, в котором он находился до 17 лет как воспитанник Пажеского корпуса, не заглушили в душе вдумчивого юноши порывов к справедливости и свободе. Обучение в Лейпцигском университете, куда он был направлен для получения юридического образования, знакомство с просретительской французской литературой и чтение русской прогрессивной публицистики укрепили его ненависть ко всем видам угнетения.

По возвращении в Россию Радищев перевел для «Общества, старающегося о напечатании книг», организованного Новиковым, сочинение Мабли «Размышления о греческой истории или о причинах благоденствия и несчастия греков». Уже в этом раннем литературном выступлении Радищев высказал свои взгляды на абсолютизм, сопроводив перевод собственными примечаниями, в одном из которых он объявил, что народ является судьей государя и что неправосудие монарха дает право народу судить его как преступника. Эти мысли Радищев развил в своих последующих произведениях, написанных после крестьянской войны 1773—1775 гг. и революции в Северной Америке.

В замечательной по глубине философской мысли и революционному пафосу оде «Вольность» (1781—1783) Радищев открыто провозгласил идею насильственной революции. Главное содержание оды заключается в описании тех бедствий, которые несет народу монархическая власть, и в провозглашении закономерности и справедливости народного восстания. «Вольность» — это гимн свободе и революционной силе народа. Радищев называет себя первым прорицателем вольности и высказывает надежду, что потомство за это не забудет его. Заключительные строфы оды посвящены мечтам Радищева о грядущей славе его отечества, освободившегося от гнета самодержавия.

Расцвет творчества Радищева падает на 80-е годы. В эти годы была закончена его замечательная книга «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой гневное обличение самодержавно-крепостнической России неразрывно связано с революционным призывом к уничтожению феодального строя.

В начале «Путешествия» автор излагает причины, побудившие его написать эту книгу, и цель, которую он при этом преследовал. Это прежде всего стремление содействовать достижению счастья людей, страдания которых глубоко уязвляли его душу. Раскрыть людям причину их страданий и найти сочувствующих его идеям людей — вот цель, которую поставил перед собой автор.

То приводя рассказы встречных, то при помощи собственных рассуждений по поводу виденного и слышанного, то в форме заимствований из якобы попавших в руки путешественника чужих рукописей раскрывает автор глубину разложения самодержавно-помещичьей России, противопоставляя отталкивающей действительности свои революционные идеалы общественного устройства.

Все, что встречает путешественник, является вопиющим противоречием внешней, парадной стороне екатерининского режима, выдававшегося защитниками самодержавия за царство «всеобщего счастья». Радищев разоблачает это показное, лживое благополучие. Развращенным дворянам, рабски угодливым перед властью и тиранически жестоким к своим крепостным, Радищев противопоставляет крестьян, руками которых создается богатство страны, как подлинно благородных людей. С первых шагов путешественник сталкивается с этими полярно противоположными силами.

Радищев изображает целую галерею тупых, самодовольных представителей бюрократической власти, для которых существует лишь один интерес — собственная нажива. С такой же обличительной силой клеймит Радищев крепостников-помещиков. В главе «Любань» говорится о помещике, на которого крестьяне работают шесть дней в неделю, в главе «Вышний Волочек» — о «рачительном» хозяине, ограбившем своих крестьян и переведшем их на «месячину».

Рисуя этих помещиков, Радищев рассматривает их действия не как результат личной жестокости или корысти. Он вскрывает язвы всей системы, породившей низменные черты в характере помещиков — владельцев крепостных душ. Узаконенное право владеть людьми — вот, по справедливому мнению Радищева, источник крестьянского порабощения и пороков, которыми наделены помещики.

В «Путешествии» выведены и мужественные, благородные люди, которые вместе с автором страдают от окружающего их насилия и подлости: помещик из главы «Крестьцы», воспитавший в своих сыновьях чувства долга, чести, правдивости и мужества; председатель уголовной палаты Крестьянкин, пытавшийся быть справедливым судьей; вымышленный автор оды «Вольность». Это те самые «сочувственники», о которых говорит Радищев в своем посвящении-предисловии.

Привлекательными чертами характеризует Радищев крестьян. Нравственная чистота крестьянской девушки Анюты противопоставлена продажности чиновничьих дочерей. Нищий слепой певец, отвергший рублевое подаяние путешественника; крестьяне, вступившиеся за честь крестьянской девушки-невесты, которую пытались обесчестить сыновья помещика, — все эти образы резко противопоставлены погрязшим в пороках тунеядцам-дворянам. С гневом и возмущением описывает Радищев тяжелую участь полуголодных крестьян, которые не могут найти правосудия и которых продают с торгов, как скот.

Исходя из идеалистической, но для своего времени прогрессивной теории общественного договора, Радищев рассматривает порабощение как преступление. Угрожающе говорит он дворянам. «Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение». Он был глубоко убежден в неизбежности низвержения самими порабощенными системы, основанной на преступлении, так как «поток, загражденный в стремлении своем, тем сильнее становится, чем тверже находит противустояние».

Но Радищев без страха смотрит в будущее, когда прорвавшийся поток начнет сокрушать все па своем пути. «О, если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! Что бы тем потеряло государство?» Ровно ничего, — заявляет Радищев. Из среды самого народа появились бы великие мужи, и в новом обществе не стало бы места угнетению человека человеком.

Представление Радищева о возможности победоносной крестьянской революции было утопичным, не мог он избежать и противоречий в своих взглядах. Он верил, что новое общество будет основано на всеобщем труде, но источник всеобщего благополучия видел в свободной частной собственности на орудия и средства производства.

Объективно его теория заключалась в требовании наиболее полного и решительного уничтожения феодально-крепостнических отношений, феодальной формы собственности. Правда, он не исключал и возможности общественного переустройства путем реформы. Это отразилось в проекте освобождения крестьян, изложенном в «Путешествиииз Петербурга в Москву», и в некоторых отдельных его высказываниях. Но надежды Радищева на реформу и «просвещенного» монарха были гораздо слабее, чем убеждение в необходимости и неизбежности насильственного уничтожения крепостничества, а вместе с ним и самодержавия.

Радищев не мог не знать, к каким последствиям приведет издание книги «Путешествие из Петербурга в Москву», однако он мужественно пошел на этот героический шаг. Удар, который наносило выступление Радищева самодержавию, был настолько сильным, что Екатерина лично занялась его делом. «Он бунтовщик хуже Пугачева» — таково было ее заключение. Сенат угодливо утвердил решение Петербургской уголовной платы, присуждавшее Радищева к смертной казни, оставив императрице возможность продемонстрировать свое показное «милосердие» и заменить смертную казнь ссылкой. Радищев был выслан на 10 лет в одну из самых отдаленных местностей Сибири, в Илимский острог.

Но ни арест, ни тяжкий путь в Сибирь не сломили великого творца «Вольности». В стихах, написанных в пути, Радищев с гордостью говорил:

Я тот же, что и был и буду весь мой век:

Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Живя в далекой илимской ссылке, Радищев не прекратил литературной деятельности. Самой значительной работой этого периода был философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии». В этом произведении отразились противоречия его мировоззрения. Признавая объективное существование материи и познаваемость мира при помощи чувственного опыта и рассуждения, Радищев в то же время не решается отвергнуть веру в бессмертие души.

Из илимской ссылки Радищев был возвращен лишь после смерти Екатерины II. Со стороны императора Павла это было не актом милосердия, а проявлением ненависти к памяти матери. Ссылку в Илимск Павел заменил Радищеву ссылкой в его родовое имение, находившееся в Калужской губернии, под строгий надзор властей. Но и здесь Радищев продолжал свою литературную деятельность.

В марте 1801 г. Радищев был освобожден из-под надзора и через некоторое время назначен членом Комиссии по составлению законов. Обманутый этим либерально-демагогическим жестом Александра I, Радищев с жаром принялся за работу, рассчитывая поставить вопрос об уничтожении крепостного права путем реформы. Но скоро он убедился в том, что показной либерализм Александра был лишь повторением лицемерной тактики его державной бабки. Это прозвучало в последних сочинениях Радищева, особенно в поэме «Песнь историческая».

Считая, что больше он ничего не сможет совершить для блага народа, Радищев 11 сентября 1802 г. покончил с собой. Незадолго до смерти он сказал: «Потомство за меня отмстит».

Ранние русские просветители 60—80-х годов XVIII в. поставили крестьянскую проблему в центр внимания русского общества. Великий русский революционер-мыслитель Радищев сделал первую попытку указать путь ее революционного решения. Таким образом, антифеодальные идеи, общие для «века Просвещения», приобрели в России в силу исторически сложившихся условий и свои специфические черты: представителям передовой русской мысли новые общественные отношения рисовались основанными прежде всего на благополучии крестьян.

Большое внимание, проявленное представителями русской освободительной мысли к крестьянскому вопросу, способствовало в дальнейшем развитию революционно-демократических традиций русского освободительного движения.