В Иране Туркманчайский договор вызвал большое недовольство политикой шахского двора. Стараясь отвлечь народный гнев от себя, правящие круги стали разжигать в стране шовинистические, религиозно-фанатические настроения и ненависть к России. В мечетях и на базарах иранской столицы устраивались многочисленные сборища, на которых поощрялись антирусские выступления. Английская агентура в Иране со своей стороны всемерно поддерживала развернувшуюся антирусскую агитацию.

Жертвой этой агитации стал великий русский писатель А. С. Грибоедов, назначенный после Туркманчайского мира посланником в Иран.

В октябре 1828 г. царское правительство предписало А. С. Грибоедову взыскать с Ирана очередной взнос в счет контрибуции. Грибоедов, видя бедственное положение Ирана, пытался уговорить царское правительство принять вместо денег хлопок, шелк, скот, драгоценности. Но царь приказал точно выполнять условия Туркманчайского договора.

Для урегулирования спорных вопросов с самим шахом Грибоедов выехал из Тебриза (где находилась его миссия) в Тегеран. Здесь против него была открыта ожесточенная кампания. Особенную активность проявляли приверженцы Аллаяр-хана, опального шахского министра. Грибоедова изображали виновником введения новых налогов, предназначенных для уплаты контрибуции, обвиняли в укрывательстве у себя армян (Грибоедов предоставил в здании русской миссии в Тегеране убежище трем армянам, обратившимся к нему с просьбой об отправке их на родину в соответствии с 13 статьей Туркманчайского трактата). 11 февраля 1829 г., когда Грибоедов, получив у шаха прощальную аудиенцию, уже собирался уезжать из Тегерана, возле большой тегеранской мечети собралась многочисленная толпа. Главный муджтехид (представитель высшего духовенства) обратился к ней с призывом начать «священную войну» против русских. Вооруженные люди бросились к зданию русской миссии, убили А. С. Грибоедова и его сотрудников. Спастись удалось только секретарю миссии.

Сообщая об этом трагическом событии в Петербург, генерал Паскевич отмечал, что «англичане не вовсе были чужды участия в возмущении». Но Николай I предпочел признать официальную иранскую версию о том, что «происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова». Не желая осложнять отношения с Ираном в напряженный момент русско-турецкой войны, царское правительство удовлетворилось официальным извинением шаха. Николай I принял от него в подарок ценный бриллиант и отсрочил очередной взнос контрибуции на пять лет.