Положение Испании в конце XVII в.
Потерпев в середине XVII в. поражение в длительной борьбе с Францией, Испания затем утратила свое былое преобладание в Европе и превратилась во второстепенную державу. В стране бззраздельно господствовала земельная аристократия. Промышленное развитие городов уже ранее стало невозможным вследствие высоких налогов на ремесло и торговлю и многочисленных стеснений, стоявших на пути экономического развития страны. Богатства, притекавшие из заморских колоний, попадали в руки дворянства и расходовались на заграничные предметы роскоши, на содержание паразитического духовенства или же поглощались многочисленными и большей частью неудачными войнами. Единственная отрасль хозяйства Испании, которая еще продолжала развиваться во второй половине XVII в.,— овцеводство, обогащая крупных землевладельцев-овцеводов, разоряло крестьянскую массу, которая не была в состоянии защищать свои насаждения и посевы от прожорливых овечьих стад при их передвижениях. Бродяжничество получило широкое распространение. Обнищание народа вызывало массовую эмиграцию в Америку.
Упадок производительных сил, расстройство финансов и беспорядок в управлении сказались на численности армии. В военное время она насчитывала не более 15—20 тыс. солдат, а в мирное — 8—9 тыс. Испанский флот также не представлял сколько-нибудь значительной силы. Если в XVI и в первой половине XVII в. Испания была грозой для соседей, то к началу XVIII столетия она уже настолько ослабела, что возник вопрос о разделе ее владений между Францией, Австрией и Англией.
Подготовка в ход войны за Испанское наследство
Последний испанский Габсбург — Карл II (1665—1700) не имел потомства. Ожидавшееся с его смертью прекращение династии еще при жизни Карла вызвало переговоры между великими державами о разделе Испанского наследства — самого крупного, какое было до того известно в истории Европы. Кроме самой Испании, оно включало герцогство Миланское, Неаполь, Сардинию и Сицилию, Канарские острова, Кубу, Сан-Доминго (Гаити), Флориду, Мексику с Техасом и Калифорнией, Центральную и Южную Америку, за исключением Бразилии, Филиппинские и Каролинские острова и другие более мелкие владения.
Поводом для конфликта из-за испанских владений послужил спор о династических правах, возникший в связи с «испанскими браками». Людовик XIV и император Леопольд I были женаты на сестрах Карла II и рассчитывали на переход испанской короны к своему потомству. Но за разногласиями по поводу наследных прав скрывались захватнические стремления сильнейших государств Западной Европы. Подлинные причины войны коренились в противоречиях между Францией, Австрией и Англией. Русский уполномоченный на Карловицком конгрессе (1699 г.) Возницын писал, что Франция желает установить свое господство в Западной Европе, а «морские державы (Англия и Голландия.— Ред.) и Австрия готовятся к войне, чтоб француза не допустить до Гишпанского королевства, понеже он, то приобрев, всех их задавит».
В последние годы жизни Карла II на границе у Пиренеев были сосредоточены французские войска. Карл II и наиболее влиятельные испанские гранды боялись разрыва с Францией. Они решили передать корону французскому принцу, надеясь, что Франция сумеет защитить от других держав целостность испанских владений. Карл II завещал свой престол, т. е. Испанию со всеми ее колониями, второму внуку Людовика XIV — герцогу Филиппу Анжуйскому с оговоркой, что Испания и Франция никогда не соединятся под властью одного монарха. В 1700 г. Карл II умер, и на испанский престол вступил герцог Анжуйский; в апреле следующего года он короновался в Мадриде под именем Филиппа V (1700—1746). Вскоре Людовик XIV признал особой грамотой права Филиппа V на французский престол и занял своими войсками пограничные крепости испанских Нидерландов. Правители испанских провинций получили из Мадрида повеление подчиняться всем приказам французского короля, как если бы они исходили от испанского монарха. В дальнейшем между обеими странами были отменены торговые пошлины. Намереваясь подорвать торговое могущество Англии, Людовик XIV писал в Мадрид Филиппу V, что наступило время «исключить Англию и Голландию из торговли с Индиями». Привилегии английских и голландских купцов в испанских владениях были отменены.
Для ослабления Франции «морские державы» заключили союз с Австрией — главным противником Франции на суше. Австрия стремилась к захвату испанских владений в Италии и Нидерландах, а также Эльзаса. Посредством передачи испанской короны австрийскому претенденту на испанский престол эрцгерцогу Карлу император Леопольд I хотел создать угрозу для Франции и со стороны испанской границы. К коалиции примкнула также Пруссия.
Военные действия открылись весной 1701 г. В самом начале войны английский флот уничтожил 17 испанских и 24 французских корабля. В 1703 г. эрцгерцог Карл с войсками союзников высадился в Португалии, которая немедленно подчинилась Англии и заключила с ней союз и торговый договор о беспошлинном ввозе в Португалию английских товаров. В 1704 г. английский флот бомбардировал Гибралтар и, высадив десант, захватил эту крепость. Союзник Франции герцог Савойский перешел на сторону императора.
Наступление французов в Юго-Западной Германии, которая подверглась при этом страшному опустошению, было приостановлено англо-голландскими войсками под командованием герцога Мальборо. Соединившись с австрийцами, они нанесли французам сильнейшее поражение у Гохштедта. В 1706 г. французская армия потерпела при Турине второе крупное поражение от австрийцев под командованием принца Евгения Савойского. В следующем году императорские войска заняли герцогство Миланское, Парму и большую часть Неаполитанского королевства.
Несколько дольше, чем в Италии, французы держались в испанских Нидерландах. Но в 1706 и 1708 гг. Мальборо нанес им два поражения — у Рамильи и при Уденарде — и заставил очистить Фландрию. Хотя французские войска взяли реванш в кровопролитном сражении у деревни Мальпляке (1709 г.), где союзники понесли огромный урон, однако война явно шла с перевесом на стороне последних. Английский флот захватил Сардинию и Менорку, в Америке англичане овладели Акадией. Эрцгерцог Карл высадился в Испании и провозгласил себя в Мадриде королем.
Однако в 1711 г., когда Карл вступил и на австрийский престол, возникла неприятная для Англии перспектива объединения Австрии и Испании под одной властью. Помимо того, истощение финансовых ресурсов, недовольство хищениями и взяточничеством Мальборо и других вигов способствовало их падению и переходу власти К партии тори, которые склонялись к миру с Францией. Не посвящая в дело Австрию, английское и голландское правительства вступили в тайные переговоры с Францией и Испанией. В марте 1713 г. был подписан Утрехтский мир, положивший конец притязаниям Франции на гегемонию в Западной Европе. Англия и Голландия согласились признать Филиппа V королем Испании при условии отказа его за себя и свое потомство от всех прав на французский престол. Испания отказалась в пользу австрийских Габсбургов от Ломбардии, Неаполитанского королевства, Сардинии, уступила герцогу Савойскому Сицилию, Пруссии — Гельдерн и Англии — Менорку и Гибралтар.
Аграрные отношения
XVIII век застал в Испании еще полное господство феодальных отношений. Страна была аграрная, продукция сельского хозяйства даже в конце XVIII в. значительно (почти в пять раз) превышала продукцию промышленности, а население, занятое в сельском хозяйстве, в шесть раз превосходило численность населения, связанного с промышленным производством.
Около трех четвертей обрабатываемой земли принадлежало дворянству и католической церкви. Крестьяне выполняли множество разнообразных феодальных повинностей в пользу как светских, так и духовных сеньоров. Они вносили сеньорам, помимо прямых платежей за держание земли, еще лаудемию (плата сеньору за предоставление надела или при возобновлении феодальной аренды), кавалъгаду (выкуп за военную службу), денежный взнос, представлявший собой коммутированную форму отработок на барских полях и виноградниках, «раздел плодов» (право сеньора на 5—25% крестьянского урожая), пошлины за разрешение прогонять скот по земле сеньора и т. д. Сеньору, кроме того, принадлежал ряд баналитетов. Крайне тяжелыми были и церковные поборы, особенно десятина.
Арендная плата в значительной мере вносилась в натуральной форме, так как денежные отношения были еще относительно слабо развиты. Цена земли из-за монополии на нее феодальных владельцев оставалась чрезмерно высокой, арендная же плата непрерывно повышалась. В провинции Севилья, например, она за десятилетие с 1770 по 1780 г. удвоилась.
В силу этих причин капиталистическое земледелие было невыгодно. Испанские экономисты конца XVIII в. отмечали, что в Испании капитал избегает земледелия и ищет применения в других областях.
Для феодальной Испании XVIII в. характерна огромная армия безземельных поденщиков, составлявших около половины всего крестьянства. По данным переписи 1797 г., на 1677 тыс. сельского населения (включая крупных землевладельцев) приходилось 805 тыс. поденщиков. Это явление вытекало из особенностей испанского феодального землевладения. Необъятные латифундии, особенно в Андалусии и Эстремадуре, были сосредоточены в руках немногих аристократических семейств, не заинтересованных в интенсивной эксплуатации земельных богатств ввиду огромной величины владений, разнообразного характера других источников дохода и нерентабельности товарного земледелия. Крупные землевладельцы не были даже заинтересованы в сдаче земли в аренду. Огромные территории пахотной земли в Кастилии, Эстремадуре и Андалусии сеньоры обращали в пастбища. Для своих личных нужд они обрабатывали незначительную часть земли при помощи наемных сельскохозяйственных работников. В результате огромная масса населения, особенно в Андалусии, оставалась без земли и без работы; поденщики в лучшем случае работали четыре-пять месяцев в году, а остальное время нищенствовали.
Но и положение крестьян-держателей было немногим лучше. Только в виде арендной платы, не считая других феодальных поборов, они отдавали сеньору от одной четверти до половины урожая. Преобладали крайне невыгодные для крестьян формы краткосрочного держания. Наиболее тяжелым было положение крестьян-держателей в Кастилии и Арагоне; несколько лучше жилось населению Валенсии благодаря распространению долгосрочной аренды, а также более благоприятным климатическим условиям. В относительно благополучном состоянии находились баскские крестьяне, среди которых было много мелких владельцев земли и долгосрочных арендаторов. Здесь имелись и крепкие зажиточные хозяйства, которых не было в других частях Испании.
Беспросветное положение испанского крестьянства толкало его на борьбу против угнетателей-сеньоров. Весьма распространенным в XVIII в. был протест в форме разбоя. Знаменитые разбойники, укрывавшиеся в ущельях Сьерры-Морены и других гор, мстили сеньорам и помогали крестьянам-беднякам. Они были популярны среди крестьян и всегда находили у них убежище и поддержку.
Прямым следствием бедственного положения испанских крестьян и крайне тяжелых форм феодальной аренды был общий низкий уровень сельскохозяйственной техники. Преобладала традиционная система трехполья; древняя ирригационная система в большей части районов была заброшена и пришла в упадок. Сельскохозяйственные орудия отличались крайней примитивностью. Урожаи оставались низкими.
Состояние промышленности и торговли
В испанской промышленности XVIII в. преобладало ремесло, регламентируемое цеховыми уставами. Во всех провинциях имелись небольшие мастерские, производившие на местный рынок галантерею, кожаные изделия, шляпы, шерстяные, шелковые, льняные ткани. На Севере, особенно в Бискайе, кустарным способом добывалось железо. Металлообрабатывающая промышленность, расположенная главным образом в баскских провинциях и в Каталонии, также носила примитивный характер. Наибольшая доля промышленной продукции приходилась на три провинции — Галисию, Валенсию и Каталонию. Последняя была наиболее промышленно развитой из всех областей Испании.
В Испании XVIII в. еще отсутствовал такой важнейший фактор капиталистического развития, как национальный рынок.
Товарность сельского хозяйства (исключая овцеводство) была очень невелика. Сбыт продуктов земледелия обычно не выходил за рамки местного рынка, а на промышленные товары предъявлялся весьма ограниченный спрос: нищее крестьянство не могло покупать их, дворянство же и высшее духовенство предпочитали заграничные изделия.
Образованию национального рынка препятствовали также бездорожье, бесчисленные внутренние пошлины и алькабала — обременительный налог на сделки с движимым имуществом.
Признаком узости внутреннего рынка было и слабое денежное обращение. Денежные капиталы в конце XVIII в. встречались редко. Богатство было представлено в то время главным образом землями и домами.
Слабость внутренней торговли, отсутствие национального рынка закрепляли исторически сложившуюся замкнутость и обособленность отдельных областей и провинций, следствием чего являлось в случае неурожая катастрофическое вздорожание продовольствия и голод в одних районах страны, несмотря на относительное благополучие в других районах.
Приморские провинции вели довольно активную внешнюю торговлю,но баланс ее оставался для Испании резко пассивным, так как испанские товары большею частью не в состоянии были конкурировать на европейском рынке с товарами других стран из-за отсталости промышленной техники и исключительно высоких издержек сельскохозяйственного производства.
В 1789 г. испанский экспорт составил всего 290 млн. реалов, а импорт - 717 млн. Испания экспортировала в европейские страны главным образом тонкорунную шерсть, некоторые продукты земледелия, колониальные товары и драгоценные металлы. Наиболее оживленные торговые связи Испания имела с Англией и Францией.
Во второй половине XVIII в. в Испании растет капиталистическая промышленность в форме главным образом рассеянной мануфактуры. В 90-х годах появляются и первые машины, прежде всего в хлопчатобумажном производстве Каталонии. Число рабочих на некоторых барселонских предприятиях достигало 800 человек. Во всей Каталонии в хлопчатобумажной промышленности было занято более 80 тыс. человек. В связи с этим в Каталонии во второй половине XVIII в. заметно возросло население городов. В ее столице и крупнейшем промышленном центре Барселоне в 1759 г. было 53 тыс. жителей, а в 1789 г. — 111 тыс. Около 1780 г.один испанский экономист отмечал,что «теперь в Барселоне, дав во всей Каталонии трудно найти сельскохозяйственных рабочих и домашнюю прислугу даже за сильно повышенную плату», объясняя это появлением большого количества промышленных предприятий.
В 1792 г. в Саргаделоое (Астурия) был построен металлургический завод с первой в Испании доменной печью. Развитие промышленности и потребности военных арсеналов вызвали в Астурии значительный рост добычи угля.
Таким образом, в последние десятилетия XVIII в. в Испании происходит известный рост капиталистической промышленности. Об этом свидетельствует и изменение состава населения: переписи 1787 и 1797 гг. показывают, что за это десятилетие население, занятое в промышленности, возросло на 83%. В самом конце века число рабочих только на фабриках и централизованных мануфактурах превышало 100 тыс.
Роль американских колоний в экономике Испании
Важную роль в экономической жизни Испании играли ее американские колонии. Завладев в XVI в. обширными и богатыми территориями в Америке, испанцы прежде всего постарелись посредством многочисленных запретов превратить их в свой закрытый рынок. До 1765 г. вся торговля с колониями велась только через один испанский порт: до 1717 г. — через Севилью, позже — через Кадис. Все суда, отправлявшиеся в Америку и прибывавшие оттуда, подвергались в этом порту осмотру агентами Индийской торговой палаты. Торговля с Америкой фактически составляла монополию богатейших испанских купцов, невероятно взвинчивавших цены и наживавших огромные прибыли.
Слабая испанская промышленность не была в состоянии обеспечить своим колониям даже голодную норму товаров, В XVII—XVIII вв. иностранные изделия составляли от половины до двух третей всех товаров, ввозимых в Америку на испанских судах. Помимо легальной торговли иностранными товарами, в колониях происходила и широчайшая контрабандная торговля. Около 1740 г., например, англичане контрабандой поставляли такое же количество товаров в Америку, какое сами испанцы ввозили туда законным путем. Тем не менее американский рынок имел для испанской буржуазии важнейшее значение. В условиях крайней узости отечественного рынка американские колонии, где испанские купцы пользовались особыми привилегиями, являлись выгодным рынком сбыта для изделий испанской промышленности. Это и было одной из причин слабости буржуазной оппозиции.
Не меньшее значение имели колонии для испанского правительства, которое при общем государственном доходе примерно в 700 млн. реалов получало в конце XVIII в. из Америки 150—200 млн. реалов в год в виде отчислений от добываемых в колониях драгоценных металлов (кинто) и многочисленных налогов и пошлин.
Слабость испанской буржуазии
Испанская буржуазия в XVIII в. была немногочисленна и не пользовалась влиянием. Вследствие неразвитости капитализма в ее рядах преобладала наиболее консервативная группа — купечество, в то время как промышленная буржуазия только еще нарождалась.
Подавляющая часть испанской буржуазии в условиях крайней узости внутреннего рынка обслуживала преимущественно дворянство, духовенство, бюрократию и офицерство, т. е. привилегированные слои феодального общества, от которых она, таким образом, экономически зависела. Подобные экономические связи также содействовали политическому консерватизму испанской буржуазии. Кроме того, буржуазия была связана общими интересами эксплуатации колоний с господствующими сословиями феодально-абсолютистской монархии, и это также ограничивало ее оппозицию существующему строю.
Консерватизм испанской буржуазии усиливали и традиции слепого послушания властям, которые веками культивировались католической церковью.
Феодальное дворянство
Господствующим классом в Испании являлось феодальное дворянство, которое даже в начале XIX в. сохраняло в своих руках более половины всей обрабатываемой земли и еще больший процент земли необрабатываемой. Фактически оно распоряжалось и теми 16% обрабатываемой земли, которые принадлежали церкви, поскольку высокие церковные должности занимались, как правило, выходцами из дворянства.
Земельные богатства и связанные с ними феодальные поборы, а также такие дополнительные источники дохода, как командорство в духовно-рыцарских орденах, придворные синекуры и т. д., были в основном сосредоточены в руках титулованной аристократии. Большая часть испанских дворян благодаря существованию института майората не имела земельных владений. Неимущее дворянство искало источников пропитания на военной и государственной службе или в рядах духовенства. Но значительная его часть оставалась без места и влачила жалкое существование.
Испанская абсолютная монархия XVIII в. представляла интересы именно богатейшей части дворянства — крупных землевладельцев-латифундистов, принадлежавших к титулованной аристократии.
Засилье католической церкви
Наряду с дворянством важнейшей общественной силой, охранявшей устои средневековья в Испании, была католическая церковь с ее огромной армией духовенства и несметными богатствами. В конце XV11I в. при общем количестве населения в 10,5 млн. человек в Испании насчитывалось около 200 тыс. черного (монашеского) и белого духовенства. В 1797 г. имелось 40 различных мужских монашеских орденов с 2067 монастырями и 29 женских орденов с 1122 монастырями. Испанская церковь владела огромными земельными владениями, приносившими ей более миллиарда реалов ежегодного дохода.
Основной причиной необычайного роста испанского духовного сословия, главным образом монашества, являлась крайняя нищета и необеспеченность крестьянства. Но, кроме материально необеспеченных людей, в монахи шли также и всякого рода паразитические элементы, стремившиеся жить за счет чужого труда.
В отсталой в экономическом и культурном отношениях феодальной Испании XVIII в. католическая церковь, как и ранее, господствовала в области идеологии.
Католичество было в Испании государственной религией. В стране могли проживать только католики. Всякий человек, не выполнявший церковных обрядов, вызывал подозрение в ереси и привлекал к себе внимание инквизиции. Это грозило потерей не только имущества и свободы, но и жизни. При поступлении на службу обращалось внимание на «чистоту крови»: места в церковном аппарате и на государственной службе были доступны исключительно «старым христианам», чистым от всякого пятна и примеси «скверной расы», т. е. лицам, которые не насчитывали среди своих предков ни одного мавра, еврея, еретика, жертвы инквизиции. При поступлении в военно-учебные заведения и в ряде других случаев требовалось представление документального свидетельства о «чистоте расы».
Страшным орудием католической церкви была испанская инквизиция. Реорганизованная в XV в., она до 1808 г. сохранила своего великого инквизитора, высший совет и 16 провинциальных трибуналов, не считая особых трибуналов в Америке. Только в первой половине XVIII в. инквизиция сожгла свыше тысячи человек, а всего ее преследованиям за этот период подверглось около 10 тыс. человек.
Весь огромный церковный аппарат от самых высокопоставленных князей церкви до последнего нищенствующего монаха стоял на страже средневекового общественного строя, стремясь преградить доступ просвещению, прогрессу, свободной мысли. Католическое духовенство контролировало университеты и школы, печать и зрелища. Главным образом по вине церкви испанское общество даже к концу XVIII в. поражало путешественников-иностранцев своей отсталостью. Крестьянство было почти сплошь неграмотно и крайне суеверно. Культурный уровень дворянства, буржуазии и аристократии, за редкими исключениями, был немногим выше. Даже в середине XVIII в. большинство образованных испанцев отвергало астрономическую систему Коперника.
Буржуазные просветители
Во второй половине XVIII в. против реакционной средневековой идеологии выступили испанские просветители. Они были более слабы и действовали более робко, чем, например, французские просветители. Чтобы обезопасить себя от преследований со стороны инквизиции, испанские ученые вынуждены были выступать с публичными заявлениями о том, что наука совершенно не соприкасается с религией, что религиозные истины выше истин научных. Это давало им возможность более или менее спокойно заниматься хотя бы естествознанием. Только к концу века наука кое в чем вынудила церковь отступить. В 70-х годах в некоторых университетах стали излагать учение о вращении земли, законы Ньютона и другие научные теории.
Передовые люди Испании проявляли большой интерес к социально-экономическим вопросам. Они осуждали зверскую эксплуатацию негров и индейцев, ставили под сомнение привилегии дворян, обсуждали причины имущественного неравенства. Именно в экономической, а также в художественной литературе прежде всего находила свое выражение формировавшаяся в XVIII в. идеология испанской буржуазии.
Революционное сознание испанской буржуазии возникло в период острого кризиса феодального общества. Контраст между отсталой экономикой Испании и бурно растущей промышленностью передовых стран Европы заставил испанских патриотов заняться изучением причин, приведших их родину в столь печальное состояние. В XVIII в. появилось значительное количество теоретических работ по политической экономии, писем и трактатов, посвященных проблемам развития испанского народного хозяйства, выяснению причин его отсталости и путей преодоления этой отсталости. Таковы произведения Маканаса, Энсенады, Кампоманеса, Флоридабланки, Ховельяноса и др.
Во второй половине XVIII в. в Испании стали создаваться «Патриотические (или, как они иначе назывались, Экономические) общества друзей родины», ставившие своей целью способствовать прогрессу промышленности и сельского хозяйства. Первое такое общество возникло в провинции Гипускоа около 1748 г.
Для членов патриотических обществ был характерен глубокий интерес к прошлому и настоящему своей родины. Они объезжали страну, чтобы лучше узнать состояние всех ее областей, их природные ресурсы; сравнивая Испанию с передовыми странами, они подчеркивали ее отсталость и недостатки, чтобы сосредоточить на них внимание своих соотечественников. Они боролись за употребление родного языка в науке и университетском преподавании взамен латинского и изучали культурное наследие испанского народа, разыскивая и издавая старинные тексты. Героический эпос о Сиде впервые появился в печати во второй половине XVIII в. Члены патриотических обществ изучали архивы, чтобы восстановить историю своей страны и воспитывать современников на примере лучших традиций прошлого.
Патриотические общества добивались от правительства законодательных мероприятий, поощряющих развитие промышленности и сельского хозяйства. Виднейший представитель испанского Просвещения Ховельянос (1744—1811) составил от имени Мадридского общества свой знаменитый «Доклад об аграрном законе», выразивший требования поднимающейся буржуазии.
Создание патриотических обществ было проявлением роста классового и национального сознания испанской буржуазии.
Пробуждение классового сознания испанской буржуазии отразилось и в художественной литературе. В это время появились такие значительные произведения, как «Всеобщий критический театр» Фейхоо (1726—1740), «Марокканские письма» Кадальсо (собрание статей, изданных в 1789 г.), сайнете (короткие популярные пьесы) Района дела Крус, басни Ириарте и Саманьего, драмы Моратина Младшего и другие. В них высмеивались предрассудки и обскурантизм феодального общества, невежество и паразитизм аристократии, моральное разложение духовенства, злоупотребления королевских чиновников; проповедовался гуманизм, уважение к человеческой личности; реалистически обрисованные представители третьего сословия противопоставлялись отрицательным персонажам из среды аристократии и духовенства. Впрочем, критический «французский дух» проявляется в этой литературе робко, свидетельствуя лишь о начале оформления идеологии испанской буржуазии.
Испанское образованное общество проявляло большой интерес к трудам английских, французских и итальянских просветителей. Несмотря на то что правительство запретило распространение в Испании сочинений Руссо, Вольтера, Монтескье, энциклопедистов, эта литература была широко представлена в библиотеках Патриотических обществ; много испанцев подписалось на французскую «Энциклопедию». К концу столетия, преодолевая цензурные рогатки, стали появляться и оригинальные философские работы испанских авторов, написанные в духе Просвещения. Такова, например, «Новая система философии, или коренные принципы природы, положенные в основу политики и морали» Переса Лопеса. В том же 1785 г., когда вышла в свет эта книга, в Испании появился первый политический журнал — «Сенсор», вскоре, впрочем, запрещенный цензурой.
Прогрессивные идеи испанской буржуазии даже в конце XVIII в. носили половинчатый, компромиссный характер. Ховельянос требовал отмены неотчуждаемости земли, уничтожения феодальных повинностей и пошлин, задерживавших развитие сельского хозяйства и стеснявших торговлю, организации системы орошения и создания путей сообщения, распространения сельскохозяйственных знаний. Но его программа не включала передачу крестьянам земли сеньоров. Он был против какого-либо вмешательства государства в экономические отношения частных лиц и считал полезным имущественное неравенство.
Как идеолог испанской буржуазии, тесно связанной экономически с дворянством, Ховельянос не посмел посягнуть на земельную собственность дворян. Он был далек от идеи революции и добивался только устранения некоторых главных помех развитию капитализма в Испании путем реформ сверху. Только к концу века, особенно под влиянием Французской революции, представители передовых кругов испанской буржуазии начали более широко обсуждать проблемы политических реформ, но при этом они, как правило, оставались монархистами.
Административные и военные реформы
К началу XVIII в. Испания была еще слабо централизованным государством с значительными остатками средневековой раздробленности. В провинциях сохранялись еще разные монетные системы, меры веса, разные законы, обычаи, налоги, пошлины. Центробежные стремления отдельных провинций резко проявились и во время войны за Испанское наследство. Арагон, Валенсия и Каталония приняли сторону австрийского эрцгерцога, обещавшего сохранить их древние привилегии. Сопротивление Арагона и Валенсии было сломлено, а их статуты и привилегии отменены в 1707 г., но в Каталонии ожесточенная борьба продолжалась еще некоторое время. Только 11 сентября 1714 г., т. е. уже после заключения мира, герцог Бервик, командующий французской армией в Испании, взял Барселону. После этого хартии старинных каталонских вольностей—фуэрос подверглись публичному сожжению рукой палача, а многие руководители сепаратистского движения были казнены или высланы. В Каталонии были введены законы и обычаи Кастилии, употребление каталонского языка в судопроизводстве запрещено. Однако и после этого полное единство законов, мер весов, монеты и налогов по всей Испании не было достигнуто, в частности сохранились полностью старинные вольности басков.
Процесс централизации государственной власти продолжался и при сыновьях Филиппа V — Фердинанде VI (1746—1759) и Карле III (1759—1788). Королевские секретари важнейших ведомств (иностранных дел, юстиции, военного, финансового, флота и колоний) начинают играть более самостоятельную роль, постепенно превращаясь в министров, между тем как средневековые советы, за исключением Совета Кастилии, утрачивают значение. Во всех провинциях, кроме Наварры, управлявшейся вице-королем, и Новой Кастилии, высшая гражданская и военная власть вверялась назначаемым королем капитан-генералам. Во главе провинциальных финансовых управлений были поставлены, по французскому образцу, интенданты. Были реформированы также суд и полиция.
К числу мероприятий, имевших целью укрепление центральной власти, относилось также изгнание иезуитов. Поводом к этому явились волнения в Мадриде и других городах в конце марта 1766 г., вызванные действиями министра финансов и хозяйства неаполитанца Скилачче. Введенная им монополия на снабжение Мадрида продовольствием повела к повышению цен. Непопулярность министра еще более увеличилась, когда он попытался запретить испанцам ношение их традиционной одежды — широкого плаща и мягкой шляпы (сомбреро). Народные массы разгромили дворец Скилачче в Мадриде и заставили короля выслать его из Испании. Группа виднейших деятелей «просвещенного абсолютизма» во главе с председателем Совета министров графом Арандой воспользовалась этими волнениями, в которых были замешаны иезуиты, чтобы провести через Совет Кастилии решение о поголовном изгнании членов этого ордена из Испании и всех ее колоний. Аранда весьма энергично провел это решение в жизнь. В один и тот же день иезуиты были отправлены в изгнание из всех испанских владений, их имущество конфисковано, а бумаги опечатаны.
Правительство Карла III уделило много внимания укреплению вооруженных сил Испании. В армии была введена прусская система обучения; комплектование армии добровольцами-наемниками заменялось системой принудительного набора по жеребьевке. Однако эта реформа встретила сильное сопротивление, и на практике правительству часто приходилось прибегать к набору арестованных бродяг и преступников, которые, естественно, оказывались плохими солдатами.
Ничтожные результаты дала также реформа военно-морских сил. Возродить испанский флот правительство оказалось не в состоянии; для этого не хватало ни людей, ни денег.
Экономическая политика правительства
XVIII век выдвинул в Испании ряд государственных деятелей, стремившихся провести необходимые стране реформы в духе «просвещенного абсолютизма», особенно в сферах экономики и культуры. Развитие капитализма в промышленности во второй половине этого века вызвало особенно энергичную деятельность министров Карла III — Аранды, Кампоманеса и Флоридабланки. Эти министры провели ряд экономических мероприятий, преимущественно в духе учения физиократов, опираясь при этом на содействие патриотических обществ.
В центре их внимания стояла промышленность, подъем которой они стремились обеспечить разнообразными мерами. Для повышения квалификации рабочих создавались технические училища, составлялись и переводились с иностранных языков технические учебники, выписывались из-за границы квалифицированные мастера, молодые испанцы посылались за границу для изучения техники. За успехи в развитии производства правительство награждало мастеров и предпринимателей премиями, предоставляло им различные льготы. Привилегии и монополии цехов отменялись или ограничивались. Были сделаны попытки установить протекционистские пошлины, не давшие, однако, заметных результатов из-за широко распространенной контрабанды. Не многим удачнее оказался опыт создания образцовых казенных мануфактур: большинство их скоро пришло в упадок.
В интересах торговли прокладывались дороги, сооружались каналы, но строили их плохо, и они быстро разрушались. Были организованы почта, пассажирское сообщение на дилижансах. В 1782 г. был учрежден Национальный банк.
Для развития торговли и промышленности наиболее важное значение имела реформа, проведенная Флоридабланкой в 1778 г., а именно установление свободной торговли испанских портов с американскими колониями. Это привело к значительному расширению оборота испано-американской торговли и содействовало развитию хлопчатобумажной промышленности Каталонии.
Кое-что было сделано и в интересах сельского хозяйства. Была разрешена продажа части общинных и муниципальных земель, дворянских майоратов и некоторых земель, принадлежавших духовным корпорациям. Но вызвать этими мерами сколько-нибудь значительную мобилизацию земельной собственности не удалось вследствие сопротивления дворян и духовенства.
Для защиты полей от вторжений бродячих овечьих стад были изданы законы, ограничивавшие средневековые права и привилегии Месты и разрешавшие крестьянам огораживать пахотные земли и насаждения для защиты их от потравы.
Чтобы показать пример рационального ведения хозяйства, правительство в 70-х годах организовало на пустошах Сьерры-Морены образцовые сельскохозяйственные колонии, для чего были привлечены немцы и голландцы. Вначале хозяйство колонистов развивалось успешно. Однако через несколько десятилетий колонии пришли в упадок, главным образом из-за тяжелых налогов, а также из-за бездорожья, препятствовавшего сбыту сельскохозяйственных продуктов.
Министры, пытавшиеся проводить прогрессивные реформы, наталкивались на ожесточенное сопротивление со стороны реакционных сил. Очень часто за прогрессивной мерой, проведенной министром, следовала навязанная реакционерами контрмера, ограничивавшая или отменявшая ее действие. Вообще правительство часто бывало вынуждено под давлением реакционных кругов ограничивать и отменять свои собственные мероприятия.
Внешняя политика
Во внешней политике первого короля из династии Бурбонов — Филиппа V решающую роль играли династические мотивы. С одной стороны, Филипп стремился вернуть себе или своим сыновьям французскую корону (что заставляло его искать себе в Англии союзника против французских Бурбонов и делать англичанам уступки в Америке); с другой стороны, он пытался вернуть бывшие итальянские владения Испании. В результате ряда войн и дипломатических соглашений сыновья Филиппа Карл и Филипп были признаны: первый — королем обеих Сицилии (1734 г.), второй — герцогом Пармы и Пьяченцы (1748 г.), однако без присоединения этих владений к Испании. Не имели успеха и попытки Испании изгнать англичан из Гибралтара.
При Фердинанде VI боролись за влияние сторонники английской и французской ориентации, причем перевес оставался на стороне первых. Результатом этого явился невыгодный для Испании торговый договор с Англией 1750 г.
В 1753 г. особым конкордатом были урегулированы к выгоде для Испанской монархии отношения с папством. Отныне король мог оказывать влияние при назначении на вакантные духовные должности, участвовать в распоряжении свободным церковным имуществом и т. д.
При Карле III происходит сближение с Францией и разрыв с Англией. Этот поворот в политике Испании объяснялся тем, что военная и экономическая агрессия Англии в испанской Америке приняла с середины XVIII в. особенно настойчивый и систематический характер. Контрабандная торговля англичан в Америке продолжалась и усиливалась; они основали фактории в испанском Гондурасе и рубили там ценное красильное дерево. В то же время англичане запрещали испанцам ловить рыбу у берегов Ньюфаундленда, даже за пределами территориальных вод, а с начала Семилетней войны стали обыскивать и захватывать испанские суда в открытом море.
Испания отказалась от политики нейтралитета. С Францией был заключен так называемый семейный пакт (1761 г.) — оборонительный и наступательный союз, и Испания включилась в Семилетнюю войну, выступив в январе 1762 г. против Англии. Но Испания и Франция потерпели поражение. По Парижскому мирному договору 1763 г. Испания уступила Англии Флориду и земли к востоку и юго-востоку от Миссисипи, отказалась от рыбных промыслов в водах Ньюфаундленда и разрешила англичанам рубить красильное дерево в Гондурасе, хотя английские фактории подлежали ликвидации. Франция, чтобы сохранить союзника, уступила Испании оставшуюся у нее часть Луизианы.
Отношения между Испанией и Англией продолжали оставаться напряженными и после Парижского мира. Проявлением испано-английских противоречий были частые столкновения между Испанией и Португалией из-за границ их владений в Южной Америке, приведшие в 1776—1777 гг. к военным действиям в Америке. В октябре 1777 г. был подписан мирный договор, положивший конец вековым пограничным спорам. По этому договору Испания получила португальскую колонию Сакраменто на Ла Плате — важный центр английской контрабанды в испанских колониях, давно служивший яблоком раздора, и сохранила в своих руках колонию Парагвай, на которую претендовала Португалия.
В 1775 г. началась война североамериканских колоний Англии за независимость. Некоторые испанские политики, например граф Аранда, указывали на опасность, которую победа североамериканцев представила бы для испанского владычества в Америке. Тем не менее Испания оказывала с 1776 г. американцам тайную помощь деньгами, оружием и боеприпасами. Но в то время как ее союзница — Франция все сильнее склонялась к открытой военной помощи американцам и в 1778 г. вступила в войну против Англии, Испания пыталась уклониться от столь решительного шага. Она сделала несколько попыток выступить посредником между воюющими сторонами, надеясь получить за это Менорку и Гибралтар. Однако эти попытки были отклонены англичанами, которые к тому же не прекращали своих нападений на испанские суда в открытом море. 23 июня 1779 г. Испания объявила Англии войну. Так как главные силы последней были связаны в Америке, испанцы сумели вернуть себе Менорку и Флориду и изгнать англичан из Гондураса и с Багамских островов. По Версальскому мирному договору 1783 г. Флорида и Менорка были оставлены за Испанией, права англичан в Гондурасе ограничены, но Багамские острова возвращены Англии.
Общие итоги внешней политики Испании XVIII в. свидетельствовали о некотором росте ее международного значения, но в силу своей экономической и политической отсталости она могла играть лишь второстепенную роль в международной политике.
