27 февраля... Около 3-х дня прихожу к начальнику с докладом по делу Кузнецовской фабрики, а он говорит: теперь все равно. Артиллерийское управление захвачено бунтующими войсками. Предварилка открыта - политические выпущены и проч... Но бумаги мы продолжаем писать в министерство земледелия о том, что вследствие недостатка муки и рыбы каменноугольные копи Донецкого бассейна должны прекратить работу, что Невьянские заводы должны прекратить перевозку дров по недостатку овса... При выходе из министерства смотрим на большой пожар на Выборгской стороне: Предварилка или Арсенал?

...Позвонил к Петрову-Водкину [художник, - Ред.]: ничего не знает, рисует акварельные красоты, очень удивился. Попробовал пойти к Ремизову [писатель. - Ред.], дошел до 8-й Линии, как ахнет пулемет и потом из орудий там и тут, выстрелы раздаются, отдаются, кто бежит, кто смеется, совершенно как на войне вблизи фронта, только тут в городе ночью куда страшнее... А телефон все работает, позвонил к Ремизову, что дойти до него не мог. Швейцариха говорит: "Присоединились, присоединились войска!"...И так кажется.что бы ни было, но все это к лучшему, что это гнев Божий и праведный гнев. "Какой-то старичок на Лиговке, - рассказывает швейцариха, - хлеб получил в очереди два фунта, так бедный и лежит с хлебом в руках...

28 февраля... В университете организуются санитарные отряды и питательные пункты, тут все новости , что распущены Дума и Совет, что телеграмму царю послали. Вечером возле нашего дома стрельба: где-то тут укрывается пристав... Слух о том, что царь согласился "присоединиться" - так и проходил весь день среди этих людей так, будто все теперь от царя зависит.

1 марта. Что от царя зависит- успокоить революцию, по-видимому, совершенно забыто. Пришел студентик и рассказывает о митинге в Городской думе, где социал-демократы требуют первенства за первые жертвы. Студент в повышенном тоне говорит, что социал-демократия не выражает народ. По сходке в университете видно, что манифест социал-демократов, опубликованный на одном листке с приказами Родзянки, произвел эту смуту: как будто два правительства: социал-демократическое и думско - временное...

Швейцариха открывает мне дверь, я хочу разогнать свои нехорошие чувства о радость ее и говорю ей ее слова, что все присоединяются. Но она мрачная говорит: кто знает, будет ли нам от того лучше? Пораженный, смотрю на швейцариху, в чем дело? И она мне подробно рассказывает, что жил в этом доме пристав и убежал, а теперь солдат с ружьем пришел и пристал к ней, где пристав, и грозил ей. Жуткий вопрос, что  делается в остальной России - никто этого не знает... Кто-то говорит, а радость какая, будто Пасха. Телефон: Москва присоединилась, Новгород присоединился. Есть слух, что телеграмму царя: "Подавить во что бы то ни стало" - спрятали под сукно...

2 марта. В Думе: у жерла вулкана. Котел с пищей под кафедрой - солдаты едят. Екатерининский зал: солдатский митинг. Нарастающий гнев журналистов на диктатуру эсдеков...

3 марта. Вышли на улицу и слушали в народе весть о соглашении двух комитетов и новые приказы новых министров. День чудесный - солнечно-морозный. Март. И возрастающая радость народа. На Невском огромное движение, снимаются иллюминационные императорские гербы, складываются в кучи, зажигают, а в витринах показывают объявление об отречении царя. Процессии рабочих - солдат с :"Социалистическая республика"... "Вставай, подымайся" ("Боже, царя"- не существует). Хроникер Сватиков назначен помощником градоначальника... "Сватиковых" явилось великое множество, большинство их - полуграмотные журналисты. Нас... в Думе "Сватиков" (один из них) заставил целый час дожидаться изготовления пропуска, и мы в это время обсуждали: не дать ли ему взятки в виде прибавки пятачка за строчку. Один из таких Сватиковых (Стеклов), получив уведомление от Исполнительного Комитета, что разрешает выход таких-то пять газет, сообщил нам, собравшимся журналистам, что разрешается только печатать то, что они печатают в "Известиях". Это произвело ошеломляющее впечатление...

5 марта... Колокола - первый раз услыхал колокола, воскресенье. В ожидании первых газет длинная очередь. И когда они вышли, то все с разных сторон города весь день, возвращаясь домой, пуками, как носят вербу, цветы, несли газеты, кто какие добыл. Прорвалось- нарыв...самые употребительные слова. Может быть, там на фронте (в Государственной Думе) все еще боятся краха, но здесь, в тылу, совершается празднество настоящей великой победы. "Товарищи, - говорит извозчик, - посторонитесь". "Товарищ, - говорит офицер извозчику, - довези до Литейного". Появились в ходу огромные бумажные цветы, и солдаты их лепят и на грудь, и на живот... Большая толпа следует за военным, и настроение ее опасно: - арестовать! - слышится. А сказал он, выслушав уличного оратора, только так: "Ну, смотрите, много беды наделает вам социализм". Вслух не всё можно сказать  (свобода слова ?).

Бородаевский сочинил гимн, мне он не понравился, я переделываю про себя слова "Боже, Царя" и бессознательно напеваю гимн чуть слышно и вдруг останавливаюсь: мне кажется, кто-то слышит меня... А что, если правда кто-нибудь меня услышит?..