О государстве Митанни, бывшем в середине II тысячелетия до н. э. одной из сильнейших держав, нам известно очень мало. Данные о его политической истории, почерпнутые почти исключительно из хеттских, ассирийских и египетских источников, относятся преимущественно к самому концу истории Митанни. Как возникло это государство, мы не знаем. Известно лишь, что в XIX—XVIII вв. до н. э. государства Митанни ещё не существовало, а гегемонию в Северной Месопотамии и Северной Сирии осуществляло другое, повидимому аморейское по основному составу населения, государство — Ямхад с центром в Халпе (Алеппо).
Основная масса населения Митанни состояла из хурритов; хурритским языком наряду с аккадским пользовались в управлении. Однако анализ ряда собственных имён из Митанни и окрестных областей, в том числе имён членов царской династии, открывает наличие ещё и другого этнического элемента в Митанни, судя по языку,— родственного индоевропейским племенам Северной Индии. Ещё явственнее на это указывает упоминание в договорах между Хеттским царством и Митанни, в числе прочих, также и индийских божеств—Индры, Варуны и братьев-близнецов Ашвинов, под одним из их имён—«Насатья», а также наличие ряда индийских слов в хеттском переводе трактата о коневодстве митаннийца Киккули. Коневодство, главнейшие центры которого в Передней Азии во II и I тысячелетиях до н. э. находились преимущественно в северных горных районах (Малая Азия, Армянское нагорье, современный Южный Азербайджан), внесло переворот в военную технику и отчасти в транспорт древнего Востока и способствовало выдвижению на первый план держав, подобных Хеттской и Митаннийской.
Некоторые данные об общественных отношениях у хурритов.
О внутреннем строе Митанни нам почти ничего неизвестно, но мы можем подробно судить об обществе хурритов Аррапхи (современного пиркука), крайней области на востоке из находившихся под владычеством Митанни, хотя временами здесь господствовали и касситы. Возможно, что материал из Аррапхи может дать и некоторое общее представление о всём хурритском обществе середины II тысячелетия до н. э. До нас дошло несколько тысяч частных и официальных документов из укреплённого поселения Нузу (современное городище Иорган-Тепе), в области Аррапхи, составленных на аккадском языке, однако содержащих такие характерные ошибки, по которым, без всякого сомнения, можно определить, что не аккадский, а хурритский был родным языком писавших.
Большую часть территории Нузу занимал «дворец» — средоточие местного государственного хозяйства. Государственному хозяйству принадлежало значительное количество рабов, расселённых по окрестным поселениям. Дворцу были подчинены различные государственные служащие, свободные ремесленники и т.п., а также «люди дома» — низшая категория свободных лиц, зависимых от дворца, — повидимому, не имевшие земельного надела в общине.
По документам из Нузу видно, что земля была ещё формально неотчуждаемой общинной собственностью; тем не менее, имеются данные о том, что уже в середине II тысячелетия земельные участки мелких земледельцев массами скупались крупными ростовщиками. Частное землевладение, однако, ещё не получило полного развития, и скупка недвижимости оформлялась в виде псевдоусыновлений: покупатель «усыновлялся» продавцом, и ему как «сыну» из семейно-общинного участка выделялась «наследственная доля», которая с этого момента, в отличие от остальной земли участка, не подлежала периодическим переделам. За это «усыновитель» — продавец получал от «усыновлённого»—покупателя «подарок», соответствующий цене земли. Иногда подчёркивалось, что повинность с купленной таким образом земли продолжает нести «усыновитель», т. е. продавец, попадавший тем самым в зависимое от ростовщика и неравноправное положение. Один из крупнейших ростовщиков в Нузу был за свою жизнь «усыновлён» по этому образцу около 150 раз.
О развитии имущественного неравенства и, в частности, о далеко зашедшем разорении общинников свидетельствуют также и многочисленные заёмные сделки. Ростовщики давали в долг зерно из 30%. При этом они не ограничивались составлением простого долгового обязательства, а постепенно перешли к особым закладным обязательствам: кредитор давал должнику хлеб или скот, а получал в «обмен» поле должника или его жену, сына и т. д.; срок действия такой закладной сделки мог доходить до ... 200 лет. Весьма распространено также было «удочерение» девушек из обедневших семей, которое позволяло ростовщику извлекать доход из продажи «удочерённой» девушки замуж или в наложницы.
Вероятно, таким же было положение беднейших и закабалённых народных масс и на основной территории государства Митанни.
Ашшур под властью Митанни.
В период своего могущества при царе Шаушшатаре (около 1500 г. до н. э.) Митанни в большей или меньшей мере кон уролировало, невидимому, области от Северной Сирии до Ашшура и Аррапхи. Под верховной властью Митанни находился ряд полусамостоятельных государственных образований. В Ашшуре Митанни держало своих «послов» (суккаллу), фактически бывших наместниками. Они входили в состав ашшурского совета и избирались в качестве лимму. Роль местных правителей Ашшура была в это время сравнительно невелика. Да и сам Ашшур не играл теперь уже прежней роли: подъём Египта Нового царства, проникновение египтян в Сирию и начавшийся усиленный обмен со странами Эгейского бассейна содействовали перемещению к западу значительной части путей обмена с Малой Азией. Этот обмен в большой мере шёл теперь через руки финикийцев, через такие пункты, как Угарит (на побережье Сирии, против острова Кипр) — место обмена крито-микенских, египетских, хеттских, митаннийских товаров и, возможно, также товаров, доставлявшихся ассирийцами; да и самая возможность существования ашшурских колоний в Северной Месопотамии и Малой Азии исчезла с возвышением Хеттского и Митаннийского царств.
Тем не менее для Вавилонии снабжение через Ашшур сохраняло своё значение; Ашшур, поскольку это касалось торгово-рабовладельческой верхушки ашшурского общества, продолжал наживаться на торговле и накапливать богатства. Ашшурские купцы проникали далеко вглубь чужих стран, хотя это стало теперь значительно труднее, чем раньше, в начале II тысячелетия до н. э. Бывали они даже в Египте. Но пути купцов проходили теперь не по территории общин, племён и небольших государств, а по территории государств довольно крупных и достаточно мощных в военном отношении, которые отнюдь не были намерены делить доходы с Ашшуром. Положение было поэтому чревато войнами за захват территорий Передней Азии, и ассирийцы накапливали для этого силы. Однако ещё в начале правления митаннийского царя Тушратты (конец XV в. дон. э.) Ассирия, повидимому, не выходила из-под митаннийской гегемонии. Эту гегемонию оспаривала, впрочем, также и Вавилония, где в это время господствовала касситская династия.
Ослабление Митанни и усиление Ассирии.
С начала XV в. могущество Митанни начинает заметно слабеть. Сперва египетские войска оттеснили митаннийцев из Сирии за Ьвфрат, позже тяжелые удары митанниицам начал наносить хеттский царь Суппилулиума, вследствие чего митаннийский царь Тушратта должен был вступить в тесный союз с Египтом. После разгрома митаннийцев Суппилулиумой в борьбу за гегемонию вступает и Ашшур, претендующий на участие в разделе наследства Митанни.
Возможность обогащаться существовала для Ашшура, как уже указывалось, и в период владычества Митанни: господство над Тигром было достаточно доходным. Ашшурские правители, хотя и не носившие царского титула и управлявшие только маленьким клочком территории, могли сооружать в зданиях Лшшура двери, покрытые серебром и золотом, строить богатые дворцы и посылать фараону ценные подарки. Однако для того, чтобы стать сильным в военном отношении, нужна была кроме богатства ещё и обширная территория с многочисленным населением, ибо времена формирования войска из числа наёмников ещё не настали: мелкие земледельцы ещё повсюду сидели на своей земле, и наёмников неоткуда было вербовать. Поэтому только внезапное ослабление соперника могло открыть перед Ассирией возможности военного усиления, но зато в этом случае её возможности были действительно широки.
Такой долгожданный момент для Ассирии наступил, когда Суппилулиума, царь хеттов, около 1400 г. до н. э. разгромил Митанни и покорил Сирию. В это время правителем Ашшура был Ашшурубаллит I, от времени которого, между прочим, дошла до нас основная масса документов, позволяющих судить об общественных отношениях в Ассирии в этот период. Примерно к тому же времени, вероятно, относятся и так называемые «среднеассирийские законы», дошедшие до нас в списках преимущественно XII в. до н. э.
Ашшурубаллит воспользовался разгромом Митанни для захвата части митаннийской территории. Правда, Митаннийское государство и после хеттского и ассирийского разгрома продолжало своё существование в равнинной части Северной Месопотамии. Но если Ассирии не удалось уничтожить своего врага — Митанни, то начало решительной борьбе всё же было положено. В связи с усилением Ассирии вавилонские цари, которые в течение длительного времени считали Ассирию своим данником, породнились с ассирийскими, что дало Ашшурубаллиту в дальнейшем повод вмешиваться в дела вавилонского престолонаследия.
Преемники Ашшурубаллита продолжают расширять территорию государства, стремясь выйти на Евфрат. Успехи ассирийцев были чрезвычайно опасны для Вавилонии, ибо, захватив все пути подвоза, ассирийцы могли бы поставить город Вавилон и всю Вавилтонию в очень трудное положение. Вспомним, что в культурном и экономическом отношениях Вавилония была ведущей страной Западной Азии, и нам будет понятно, как важно для Ассирии было овладеть Евфратом.
Поэтому, когда Ассирия протягивала руки к Евфрату, она всегда встречала сопротивление со стороны Вавилонии, тем более, что их интересы сталкивались также и в областях к востоку от Тигра, в долинах Адема и Диялы. Царь Ассирии Ададнерари I вёл войну с Вавилонией и отвоевал у неё Аррапху и Нузу, он же успешно отразил нападение Митанни и поставил митаннийского царя в зависимое от себя положение; затем, когда новый митаннийский царь отложился от него, Ададнерари победоносно прошёл всю митаннийскую территорию и дошёл до Каркемиша на большой излучине Евфрата.
Всё это вызвало серьёзное беспокойство хеттов, которые усиленно пытались поссорить Ассирию с Вавилонией; однако Вавилония, опасаясь Ассирии, в это время искала с ней мира. Между тем Ассирия продолжала усиливаться.
В первой половине XIII в.,—повидимому, в разгар борьбы хеттов с Египтом,— ассирийский царь Салманасар I (Шульмануашаред) вновь пересёк всю территорию Митанни и вышел к Каркемишу на Евфрате. Такое усиление Ассирии, несомненно, ускорило заключение мира между хеттами и Египтом: поскольку враждебное ассирийское войско стало у евфратских переправ около Каркемиша, то хеттам вести войну в Сирии с другим противником становилось уже невозможно, так как Каркемиш был ключом к Сирии для наступающего с востока, ключом к Месопотамии — для наступающего с запада. Появление ассирийского войска у Каркемиша означало угрозу отрезать Малую Азию от Сирии.
Ассирийский воин в это время всегда следовал за ассирийским купцом, поэтому хетты пытались в первую очередь парализовать ассирийскую внешнюю торговлю. Однако эта их политика не имела успеха.
Наивысшего могущества в этот период Ассирия достигла при Тукультининурте I, во второй половине XIII в. Помимо значительного расширения пределов Ассирийской державы на северо-западе и северо-востоке Тукультининурта распространил свою власть на приевфратскую полосу и дважды успешно вмешивался в вавилонские дела. Он разграбил главный храм Вавилона и увёз в Ашшур его важнейшую святыню — статую Мардука. Тукультининурта совершил также удачный набег и на хеттскую территорию.
При этом царе столица была временно перенесена изАшшура, так долго бывшего синонимом государства, в другой, специально построенный город — Кар-Тукультининурта (современное городище Тулуль-Акир).
Из всего изложенного видно, что в это время в своей внешней политике Ассирия оказалась вынужденной отказаться (и не могла не отказаться) от системы насаждения своих колоний посреди чуждого населения, а продолжала и развивала намеченную уже в конце раннеассирийского периода политику создания военной силой крупной державы, господствующей на важнейших путях в Передней Азии.
