В ХV в. в Европе существовало крупное государство, носившее название герцогства Бургундского. Оно простиралось обширной полосой с юга до севера Европы между Францией и Германией. Его самую северную часть образовали Нидерланды — ряд провинций, расположенных по нижнему течению Шельды, Мааса и Рейна.

Нидерланды занимали территорию, на которой ныне расположены современные Нидерланды (Голландия), Бельгия, Люксембург и некоторые районы северо-восточной части Франции. В них насчитывалось 17 провинций, крупнейшими из которых были: Фландрия, Брабант, Голландия, Зеландия, Фрисландия, Артуа и Геннегау. С 1519г. Нидерланды, являясь частью герцогства Бургундского, и в то же время издавна связанные с империей вассальной зависимостью, оказались включёнными в огромную империю Карла V.

Государственное устройство Нидерландов оставалось весьма своеобразным. Объяснялось это особенностями их исторического развития. В Нидерландах уже в XIV—XV вв. товарно-денежные отношения и ремесленное производство достигли очень высокого развития. Возникли первые капиталистические мануфактуры. Это придало большую силу и самостоятельность городам. В то же время Нидерланды до середины XVI в., несмотря на известные успехи Габсбургов в создании централизованного бюрократического аппарата, представляли собой федерацию ранее самостоятельных небольших феодальных графств и герцогств, сохранивших ряд старинных вольностей и привилегий.

Политический строй Нидерландов носил двойственный характер. Существовал централизованный правительственный аппарат. Фактическим правителем Нидерландов обычно являлся наместник (генеральный штатгальтер) императора, а после распада империи Карла V в 1556 г. — короля Испании. При наместнике существовали государственный совет, состоявший из представителей знати, и советы — финансовый и тайный, включавшие представителей дворянства, городской буржуазии и королевских легистов (законоведов). Представителями центральной власти на местах были провинциальные штатгальтеры, обычно — выходцы из местной аристократии.

Наряду с органами центральной королевской власти Габсбургов существовали сословные представительные учреждения — Генеральные штаты в центре и провинциальные штаты в каждой провинции. Штатам принадлежало право устанавливать налоги. Кроме того, в городах и местечках существовали органы самоуправления, находившиеся в руках бюргерской верхушки и патрициата, а каждая из 17 провинций и каждый город обладали особыми привилегиями. Таким образом королевская власть в Нидерландах была в известной мере ограничена в своих действиях.

Нидерланды представляли для Карла V огромную ценность. Они не только давали ему колоссальные финансовые средства (6692 тыс. ливров в одном лишь 1552 г.), но и были важнейшим военно-стратегическим плацдармом против Франции и противников Карла V из числа немецких князей.

Нидерланды также извлекали некоторые выгоды из своей принадлежности к империи Карла V. Будучи экономически наиболее развитой страной Европы, они захватили в свои руки почти всю торговлю с испанскими колониями и значительную часть финансовых операций и внешней торговли империи, что способствовало дальнейшему экономическому развитию Нидерландов. Они занимали особое положение в империи Карла V и использовали вытекавшие из этого экономические выгоды.

Однако уже во второй половине царствования Карла V вследствие бесконечных финансовых вымогательств и разорительных войн, которые велись Габсбургами в интересах общеевропейской феодально-католической реакции на средства, получаемые с Нидерландов, в стране стало назревать недовольство. Выражалось это как в увеличении количества восстаний городской и сельской бедноты, так и в распространении различных вероучений, противопоставлявших себя католической религии, — лютеранства, кальвинизма, анабаптизма и др. Для борьбы с ересями правительство уже с 1525 г. начало издавать жестокие законы против еретиков, так называемые плакаты. Но главная причина назревавшего общего конфликта лежала глубже, коренилась в самом характере и условиях социально-экономического развития Нидерландов.

Развитие капиталистических отношений в первой половине XVI в.

К середине XVI в. Нидерланды переживали период расцвета и являлись самой густонаселённой страной Европы: на небольшой территории было расположено более 300 городов и 6500 деревень.

Господствующей тенденцией экономического развития Нидерландов являлось разложение феодальных отношений, процесс так называемого первоначального накопления, складывание отношений буржуазных. Однако не все 17 провинций Нидерландов достигли одинаковой степени развития. Они делились в этом отношении на три группы: центральный промышленный район — Фландрия и Брабант; северная промышленная группа провинций, ядром которой были Голландия и Зеландия; окраинные, преимущественно сельскохозяйственные провинции — Артуа, Люксембург, Намюр, Гельдерн. Остальные провинции по своему хозяйственному развитию занимали промежуточное положение.

Старые «добрые» города Фландрии и Брабанта — Гент, Ипр, Брюссель, Лувен уже с XIII в. были центрами развитого цехового ремесла и вели широкую по тогдашним масштабам торговлю. Но к середине XVI в. цеховая система пришла в упадок. Главные цехи — цехи суконщиков — под влиянием конкуренции развившегося в деревне и новых городских центрах (в Хондсхоте, Валансьене, Антверпене и др.) капиталистического мануфактурного шерстоткацкого производства потеряли свое значение. Другие цехи, внешне сохраняя старые традиции и формы, также разлагались и хирели. Олигархическая верхушка цеховых мастеров вела ожесточенную борьбу против развивавшейся капиталистической мануфактуры. Одновременна она низвела подмастерьев до положения бесправных наёмных рабочих, лишённых возможности сделаться когда-либо самостоятельными ремесленниками. Многие цеховые мастера сами обеднели, попали в цепкие лапы ростовщиков и скупщиков и лишились былой самостоятельности.

Капиталистическое производство в форме мануфактур по изготовлению шерстяных, шелковых, льняных и хлопчатобумажных тканей, ковров, гобеленов, кружев, стекольных, кожевенных и металлических изделий развивалось быстрыми темпами. Во Фландрии и Брабанте имелись как централизованные, так и рассеянные мануфактуры, подчинившие себе труд сельских и городских кустарей, работавших у себя дома, а также мануфактуры смешанного типа.

Антверпен, самый крупный портовый город Брабанта, превратился в важный центр торговой и финансовой деятельности. К нему тяготели мануфактуры городов Фландрии и Брабанта, связанные преимущественно с экспортом; в них производилась отделка английских сукон, вырабатывались стеклянные изделия, мыло, сахар и другие товары. Огромный и хорошо устроенный порт Антверпена был местом стоянки тысяч кораблей, прибывавших из всех стран света, в том числе из испанских и португальских колоний. В Антверпене были сосредоточены конторы всех крупнейших финансистов Европы, на его биржу ежедневно сходилось до 5 тыс. купцов различных национальностей.

В Голландии, Зеландии и Утрехте цеховое производство также уступало место капиталистическим мануфактурам, производившим в больших количествах шерстяные и льняные ткани (Лейден), корабельное снаряжение, парусину. Широко развились мореходство и кораблестроение. Таким образом, наряду с разорением цеховых мастеров и обнищанием мелких самостоятельных ремесленников, которые становились наёмными рабочими мануфактур, шло выделение кучки крупных капиталистов, владельцев денежных богатств и средств производства.

Важное место в экономике северных провинций занимали рыболовство и торговля. Амстердам, а также порты Зеландии — Миделбург и Флиссинген вели оживлённую торговлю с Англией, Шотландией, Прибалтикой, Ганзой и Русским государством. Отсталые сельскохозяйственные провинции — Гельдерн, Дрент, Оверейссел сбывали через голландские и зеландские порты продукты животноводческого хозяйства и через эти же порты получали недостающий им хлеб и другие товары.

В сельском хозяйстве Фландрии и частично Брабанта цензива постепенно уступала место краткосрочной феодальной аренде. Возникала и аренда капиталистического характера. Фермеры и богатые горожане, скупавшие дворянские земли, всё настойчивее вытесняли дворян из хозяйственной деятельности. В Голландии и Зеландии проводились большие работы по осушению болот, а осушенные участки, так называемые польдеры, сдавались на условиях капиталистической аренды фермерам, которые, располагая большими деньгами, заводили на этих землях крупные молочно-животноводческие хозяйства предпринимательского типа. Сами дворяне здесь переходили к капиталистическим методам ведения хозяйства. Это сопровождалось захватами общинных земель, сгоном крестьян-держателей на феодальном праве с их земельных участков, актами прямого ограбления и насилия по отношению к крестьянам. Множество крестьян превращалось в батраков, рабочих мануфактур и просто бездомных бродяг.

В целом все эти процессы характеризуют складывание в Нидерландах в недрах феодального общества капиталистических отношений. Суть их заключалась в концентрации капиталов в руках буржуазии и экспроприации трудящихся слоев города и деревни — ремесленников, подмастерьев и крестьян, которые превращались в лишённых средств производства работников мануфактур, батраков, подёнщиков, а нередко и в бездомных бродяг, против которых уже в начале XVI в. издавались свирепые «рабочие законы».

Несмотря на кажущуюся однородность экономического развития центральной и северной промышленных групп провинций, между ними имелись различия, которые в дальнейшем всё больше и больше усиливались. Капиталистические шерстоткацкие мануфактуры Фландрии и Брабанта в значительной мере зависели от ввозимой из Испании шерсти и ориентировались на подчинённые Испании рынки. По своей структуре это были преимущественно рассеянные мануфактуры. В этих провинциях дворянство пользовалось большим политическим влиянием. Скупавшие землю богатые горожане сами эксплуатировали крестьян феодальными и полуфеодальными методами.

Несмотря на довольно быстрый темп экспроприации крестьянства и развитие арендных отношений, в целом крестьянство центральных провинций было ещё опутано многими феодальными повинностями, связанными с землёй. Поэтому внутренний рынок был здесь ещё мало развит. Торговля Антверпена являлась преимущественно посреднической. Этот город почти не имел собственных кораблей. Всё это делало экономику Фландрии и Брабанта весьма уязвимой и ставило в большую зависимость от Испании.

На севере, наоборот, даже сравнительно отсталые сельскохозяйственные провинции были втянуты в товарно-денежные отношения. В Голландии, Зеландии и Фрисландии дворянство владело сравнительно небольшой частью земель, и в этих провинциях существовала довольно значительная прослойка исконно свободных крестьян, владевших землёй на правах собственности. Ёмкость внутреннего рынка, а следовательно, и база для развития капиталистических отношений были гораздо шире, а наличие мощного морского флота и ориентация торговли на Англию, Прибалтику и Ганзу делали всю экономику этих провинций почти независимой от Испании. Более того, сама Испания не могла обходиться без хлеба, привозимого голландскими купцами. Быстро развивался торговый центр северных провинций — Амстердам.

Между двумя экономическими центрами Нидерландов — Антверпеном на юге и Амстердамом на севере возникло соперничество, которое чем дальше, тем больше ослабляло первый из этих городов и укрепляло второй.

В провинциях Геннегау, Артуа, Люксембург, Намюр, Гельдерн феодальные отношения и позиции дворянства были весьма сильны. Нарождающиеся капиталистические отношения и в этих провинциях подтачивали и разлагали феодальное производство, но эти процессы протекали здесь в замедленном темпе.

Расстановка классовых сил накануне революции

Нидерландская буржуазия по своему характеру была ещё близка к средневековому бюргерству: это был период превращения средневекового третьего сословия в класс буржуазии. Противоречия между буржуазией, с одной стороны, испанским абсолютизмом и дворянством — с другой, ещё не приняли антагонистического характера. Поэтому нидерландская буржуазия была склонна к колебаниям и компромиссам, особенно в лице своей экономически наиболее сильной части — крупной торговой буржуазии.

Лишь передовая часть нидерландской буржуазии начинала осознавать свои классовые интересы. В её состав входили преимущественно владельцы мануфактур и купцы, связанные с внутренним рынком, к ней примыкали представители интеллигенции — адвокаты, врачи и пр. Эти слои населения облекали свои классовые требования в доктрину кальвинизма. Политической формой их организации были кальвинистские консистории, которые оказывали известное влияние на крестьянство, а также на мелкобуржуазные и плебсйско-демократические элементы городов.

В среде народных масс большой популярностью пользовались анабаптистские секты, пз которых многие проповедовали насильственное свержение существующего строя, идею имущественного равенства и уничтожения всех властей — светских и духовных.

Усиление испанского гнета во второй половине XVI в.

С вступлением в 1556 г. на испанский престол сына императора Карла V, короля Филиппа II, которому после раздела империи достались Нидерланды, оппозиционные настроения в стране усилились.

В Испании к этому времени уже вполне определилась победа феодальной реакции над слабыми ростками капитализма. Господствующий класс феодалов строил своё благосостояние на ограблении подвластных стран, к числу которых принадлежали и Нидерланды. Планы Филиппа II подчинить феодально-католической реакции всю Европу являлись отражением тех целей, которые ставили перед собой реакционные испанские феодалы.

Филипп II c самого начала решил установить в Нидерландах бюрократическую систему испанского абсолютизма с целью полного экономического, политического и религиозного подчинения страны. Для достижения этой цели испанское правительство наметило следующие мероприятия: увеличение количества испанских войск в стране; сосредоточение фактической власти в руках узкого состава государственного совета (консульты), членами которого были верные слуги испанского правительства, придание епископам инквизиционных полномочий по борьбе с ересями и создание 14 новых епископств; безоговорочное исполнение законов против еретиков — «плакатов», которые при Карле V применялись с известной осторожностью.

За этим последовал ряд новых мероприятий, затронувших самые насущные экономические интересы Нидерландов. В 1557 г. Филипп II объявил государственное банкротство, вследствие которого многие нидерландские банкиры понесли огромные убытки. В 1560 г. был введен налог на вывозимую из Испании шерсть, в связи с чем ее ввоз в Нидерланды сократился сразу с 40 тыс. до 25 тыс. кип в год. Нидерландские купцы были фактически отстранены от торговли с колониями, которую испанцы объявили своей монополией. Большой вред нанесла Нидерландам враждебнаяАнглии внешняя политика Филиппа II, так как торговля с Англией составляла значительную часть вненшеторговых операций Нидерландов и в ней были заняты десятки тысяч людей. Эти реакционные мероприятия испанских властей нанесли удар по интересам почти всех социальных слоев населения Нидерландов и грозили разрушить экономику страны. Закрылись многие мануфактуры, тысячи людей лишились работы и вместе со своими семьями были обречены на голод и нищету. Началась эмиграция ремесленников и торговцев в другие страны.

То обстоятельство, что все эти акты исходили от чужеземных правителей, придавало им характер национального гнета. Проводниками политики национального угнетения явились, в частности, наместница испанского короля в Нидерландах Маргарита Пармская и её главный советник Гранвелла, заслуживший всеобщую ненависть Нидерландцев.

Итак, развивавшиеся в недрах феодального общества новые, капиталистические формы производства и стоявшие за ними новые классы повсюду встречали на пути своего дальнейшего роста ожесточенное сопротивление отживающих сил феодализма.

В этих условиях ниспровержение феодального строя и иноземного испанского владычества — оплота феодальных порядков в стране — могло произойти лишь путем буржуазной революции и воины за независимость. Революционные элементы буржуазии, выступавшие под знаменем кальвинизма, возглавили эту борьбу Главной движущей силой выступали крестьянство и городской плебс, которые больше всех страдали от переплетения феодальной и капиталистической эксплуатации. Им противостояли испанский абсолютизм и его главная опора — католическая церковь и основная часть дворянства. Однако другая часть дворянства, в особенности мелкое, которое вытеснялось испанцами с различных должностей и из армии, была настроена оппозиционно по отношение к испанскому правительству.

Назревание революционной ситуации

Под влиянием описанных событий в начале 60-х годов в стране началось сильное брожение среди городского плебса и крестьянства. Кальвинизм и анабаптизм сделали огромные успехи в промышленных городах, деревнях и местечках Фландрии, Брабанта, Голландии, Фрисландии и других провинций. По свидетельству одного инквизитора, окрестности городов приморской Фландрии были полны еретиками. Толпы вооружённых людей собирались слушать еретических проповедников, и наместница испанского короля в Нидерландах Маргарита Пармская оценивала эти события как «величайшее потрясение общественного спокойствия».

В Валансьене в 1561 г. народ разогнал жандармерию и членов магистрата и спас от казни двух еретиков. В Антверпене, который бил центром ересей, в 1564 г., во время казни монаха-расстриги Кристофа Фабрициуса, произошли столкновения между народом и стражей. Проповедями, а порой и массовыми выступлениями руководили буржуазные кальвинистские консистории. В оппозиционную борьбу против испанского абсолютизма начало втягиваться и нидерландское дворянство, которое опасалось за судьбу своих средневековых привилегий. Ядро дворянской оппозиции вначале сформировалось вокруг трёх членов государственного совета: графа Эгмонта, принца Оранского и адмирала Горна. Все трое были представителями старинных аристократических семей. Выражая волю дворянства Нидерландов, они стали выступать против правительства в государственном совете, требовали восстановления вольностей страны, вывода испанских войск, отставки Гранвеллы, отмены «плакатов» против еретиков.

Дворянской оппозиции удалось добиться удовлетворения лишь некоторых из своих требований: отставки Гранвеллы (1564 г.) и вывода испанских войск, но Филипп II категорически настаивал на неуклонном исполнении «плакатов» и проявлял полное равнодушие к экономическим и политическим нуждам страны. Поэтому антиправительственные выступления и проповеди протестантов принимали всё больший размах.

Антииспанские настроения усиливались также потому, что иноземное господство сковывало национальное развитие Нидерландов, а реакционные действия испанского абсолютизма воспринимались как национальные преследования.

В 1565—1566 гг. положение в Нидерландах стало чрезвычайно напряжённым. Буржуазные кальвинистские консистории, которые сами вели агитацию против «плакатов» и инквизиции, с трудом сдерживали революционный напор масс. Даже дворянская оппозиция в условиях нараставшей волны народного возмущения вынуждена была идти дальше, чем она первоначально хотела, надеясь использовать народное движение в своих классовых интересах.

В ноябре 1565 г. дворянская оппозиция оформилась в союз «Соглашения», или «Компромисса». Дворяне противопоставляли абсолютизму свои средневековые вольности, а реформу католической церкви хотели использовать для личного обогащения за счет отобранных у церкви земель и богатств. Вместе с тем они протестовали против испанского гнёта и испанской инквизиции. Был выработан текст обращения к правительству, являвшийся одновременно и программой оппозиции. 5 апреля 1566 г. это обращение в торжественной обстановке было вручено наместнице испанского короля Маргарите Пармской депутацией союза «Компромисса» в составе нескольких сот дворян. Их бедная одежда дала одному из вельмож повод презрительно обозвать их гёзамя, т. е. нищими. Кличка эта была подхвачена всеми борцами за независимость Нидерландов, с гордостью называвшими себя гёзами.

Требуя соблюдения старинных вольностей и смягчения преследования еретиков, дворяне указывали в обращении, что невыполнение этих условий может вызвать «всеобщее-волнение и бунт» и первыми жертвами его станут дворяне, как «наиболее подверженные затруднениям и бедствиям, которые обычно проистекают из подобных злоключений».

Летом 1566 г. лига дворян заключила союз с консисториями, которые в своём заявлении требовали от дворян «не останавливаться на пороге, но двинуться вперёд» и доказывали необходимость этого тем, что натиск народных масс невозможно более сдерживать. Было решено создать объединённый совет.

Классовые интересы буржуа, возглавлявших консистории, и их более тесная связь с народными массами толкали их на путь революционных действий. Они заявляли, что если правительство откажется удовлетворить их требования, то надо будет «избивать священников, громить церкви и разрушать изображения святых».

Испанские власти в Нидерландах оказывались в положении всё большей и большей изоляции. Стало ясно, что править прежними методами уже невозможно. В стране назревала революционная ситуация.

Иконоборческое восстание 1566 г.

Летом 1566 г. проповеди и шествия еретиков собирали многие тысячи вооружённых участников. Власти не могли им противодействовать. В августе 1566 г. движение принимает форму открытого вооружённого восстания, направленного против главного оплота испанского господства — католической церкви. Происходили многочисленные разгромы церквей, уничтожение икон и статуй святых (иконоборчество). Центрами движения были промышленные районы Хондсхота, Ипра, Касселя и Армантьера. Толпы вооружённых рабочих мануфактур, ремесленников и крестьян повсеместно громили католические церкви и монастыри, уничтожали иконы, статуи, забирали драгоценную утварь и передавали её городским магистратам на нужды бедных.

В Антверпене инициаторами иконоборческого движения были ремесленники и городская беднота. В Турне в разгроме церквей приняли участие 800 крестьян из окрестных деревень. К восстанию были причастны многие богатые купцы. Здесь были созданы специальные военные отряды, которые несли охрану порядка в городе. Они содержались за счёт конфискованных имуществ. Повстанцысожгли все документы, содержавшие привилегии церквей и монастырей. То же происходило и в Валансьене.

В Миделбурге иконоборцы при поддержке богатых лиц и даже некоторых членов магистрата принудили магистрат города освободить заключённых в тюрьме еретиков. В Утрехте действия иконоборцев носили ярко выраженный социальный и политический характер, и Маргарита Пармская оценивала их не только как «ниспровержение религии, но и как уничтожение судопроизводства и всего политического порядка».

Общий размах иконоборческого восстания был грандиозен. За несколько дней оно охватило 12 из 17 провинций. В одной лишь Фландрии было разгромлено свыше 400 церквей и монастырей, а всего в Нидерландах — 5500. Это свидетельствует о массовом характере восстания. В стороне от него остались отсталые сельскохозяйственные провинции, где иконоборческие выступления имели место лишь в нескольких крупных городах.

Власти оказались бессильными перед этим мощным движением народных масс. Маргарита Пармская вынуждена была пойти на некоторые уступки. 23 августа 1566 г. она официально заявила о своём согласии на отмену инквизиции, смягчение «плакатов», амнистию членам дворянского союза «Компромисса» и на допущение кальвинистского богослужения в специально для этого отведённых помещениях.

Размах и сила восстания напугали не только правительство. Напуганы были члены союза «Компромисса» и буржуазия. Дворяне безоговорочно приняли условия Маргариты, распустили свой союз и совместно с правительственными войсками приступили к подавлению восстания. Консистории вели переговоры с правительством, но уже отрекались от своег о участия в восстании и от руководства им, утверждая, что оно произошло без их «ведома и согласия».

Примиренческая, нерешительная позиция буржуазии лишала восстание руководства. Консисториальные проповедники везде призывали народные массы «прекратить мятежи» и повиноваться властям. Некоторое время народные массы продолжали стихийную героическую борьбу. Однако уже к весне 1567 г. последние островки восстания в Антверпене и Валансьене были подавлены.

Несмотря на обещания Маргариты Пармской, Нидерланды по-прежнему остались во власти деспотизма и инквизиции. В Мадриде было решено, что герцог Альба соберёт сильную армию и, вторгнувшись в Нидерланды, жестоко покарает всех «бунтовщиков» и «еретиков».

Террористический режим герцога Альбы

22 августа 1567 г. армия Альбы вступила в Брюссель. Тысячи семей ещё до её вступления в панике покинули пределы страны. В числе их были некоторые аристократы, в частности принц Вильгельм Оранский, который стал руководителем дворянско-эмигрантскои оппозиции. Маргарита Пармская была отозвана.

Дон Фердинанд Альварец де Толедо, герцог Альба, испанский гранд и католический фанатик, отличался деспотическим характером и непреодолимым упрямством. Опытный полководец и дипломат, он, однако, не был способен разобраться в событиях, происходивших в той стране, «усмирить» которую он был послан.

Данные ему Филиппом II инструкции были категоричны. Альба фактически получил права диктатора. Все носители «духа мятежа» и «ереси» подлежали физическому истреблению. Герцог Альба тотчас же принялся за осуществление этих предначертаний. Испанские гарнизоны расположились во всех крупных городах и цитаделях страны и обращались с «недосожжёнными» (так они называли всех нидерландцев), как с туземцами испанских колоний 9 сентября Альба арестовал главарей аристократической оппозиции — графов Эгмонта и Горна, а также бургомистра Антверпена Ван Стралена, Альба, как и Филипп II, всё ещё был склонен считать оппозиционных дворян и их лидеров главными зачинщиками «беспорядков».

В сентябре был учреждён и приступил к своей деятельности «Совет по делам о мятежах», прозванный «кровавым советом». На основании приговоров этого террористического судилища за период 1567—1569 гг. было казнено свыше 8 тыс. человек, не считая многих тысяч, подвергшихся другим видам наказаний. 5 июня 1568 г. были казнены лидеры аристократической оппозиции Эгмонт и Горн. Уничтожая все оппозиционные элементы, Альба одновременно хотел превратить судебные конфискации в источник обогащения испанской казны.

В марте 1569 г. на утверждение Генеральных штатов был внесён законопроект о введении в Нидерландах испанской системы налогообложения, носившей название алькабалы. В алькабалу входил 1%-ый налог со всех движимых и недвижимых имуществ, 5%-ый — с продажи всех недвижимых имуществ и 10%-ый — с каждой торговой сделки по движимости. В условиях Нидерландов, где каждый товар проходил через многие руки, прежде чем попасть к потребителю, введение 10%-ого налога на каждую сделку было равносильно экономической катастрофе. Возмущение охватило всю страну. С большим трудом Генеральные штаты уговорили Альбу отложить введение алькабалы до 1571 г., а пока ограничиться взиманием с Нидерландов ежегодного платежа в испанскую казну в размере 2 млн флоринов. 1%-ый налог был всё же взыскан и дал 3300 тыс. флоринов.

Партизанская народная борьба против испанского деспотизма

Борьба народных масс против террора Альбы началась сразу по его прибытии. Множество мелких ремесленников рабочих мануфактур и крестьян, бросив свои дома, скрылось в лесных массивах окрестностей Дьеппа, Ипра, Касселя и Оденарде во Фландрии. Отсюда они повели ожесточённую партизанскую войну против испанцев и их пособников. Они истребляли мелкие отряды испанских солдат, казнили — по приговорам тайных консисторий — католических священников и судейских чиновников. Сотни вооружённых фламандских эмигрантов возвращались обратно из Англии и присоединялись к этим лесным гёзам. Крестьяне окрестных деревень снабжали народных мстителей продовольствием и сообщали им о действиях правительственных войск и властей.

Такие же события происходили и на севере страны В 1567—1568 гг. в Северной Голландии разразилось сильное крестьянское восстание, но, лишённое руководства, оно было разгромлено. Тогда рыбаки и матросы Голландии, Фрисландии и Зеландии — «морские гезы» — на своих лёгких и быстроходных кораблях начали ожесточённую борьбу с испанцами на море. Вначале принц Оранский не желал поддерживать связей с «морскими гёзами», но в дальнейшем установил с ними связь и постарался подчинить их себе. Вильгельм Оранский начал выдавать «морским гёзам» каперские свидетельства, которые предоставляли им право вести войну против испанцев и захватывать их суда. Через год на кораблях гёзов появились дворяне (де Люмэ, де ля Марк и др.), постепенно забравшие руководство в свои руки Несмотря на это, во флоте гёзов парил революционный дух.

Однажды «морские гёзы» захватили целый флот испанцев в количестве 46 кораблей с деньгами и ценностями. В другой раз они овладели караваном из 30 кораблей и совершили опустошительный налёт на город Моникендам.

Базировались гёзы на морские порты Англии, некоторое время оказывавшей им покровительство в целях ослабления своего врага — Испании.

Политика принца Оранского и дворянской эмиграции

Принц Вильгельм Оранский не был нидерландцем по происхождению. Он родился в Германии, в семье владетельного князя Нассауского. Свои нидерландские владения он получил по наследству от дяди Воспитанный при дворе Карла V, Вильгельм Оранский сохранил тесные связи со своими родственниками в Германии, женился на немецкой принцессе и всегда демонстративно подчёркивал своё положение имперского князя На первом этапе революции он стремился стать независимым имперским князем, курфюрстом брабантским или голландским. Его веротерпимость сочеталась в то же время с ненавистью к анабаптистам, а склонность к реформации объяснялась стремлением извлечь материальные выгоды из конфискации церковных владений и обеспечить себе иноземных союзников в лице французских гугенотов, немецких протестантских князей и правительства Англии.

После подавления испанцами иконоборческого движения Вильгельм Оранский бежал с группой своих приверженцев в Германию и здесь начал собирать силы для вооружённой борьбы против Альбы. Отсюда, собрав субсидии от богатых купцов и консисторий нидерландских городов, при покровительстве и содействии немецких протестантских князей и французских гугенотов, он совершил несколько походов в Нидерланды для борьбы с испанцами. Однако все они были неудачны. Причиной этому было не только отсутствие полководческих дарований у принца, но и характер его политики и стратегии. Он ориентировался в тот период главным образом на наёмные войска и помощь иноземных государей.

Потерпев поражение в военной кампании 1568—1569 гг., принц Оранский в 1571 г. начал секретные дипломатические переговоры с Францией и Англией. Целью переговоров было заручиться военной помощью этих государств. В уплату за «помощь» Франции были обещаны провинции Геннегау, Артуа и Фландрия; Англии — Голландия и Зеландия, а сам принц должен был получить Брабант и некоторые другие провинции и стать имперским курфюрстом брабантским.

Однако ссциально-политическая обстановка, в условиях которой развивалась деятельность принца Оранского, конкретная расстановка классовых сил, сложившаяся в дальнейшем ходе революции и освободительной войны, внесли серьёзные поправки в его планы. В конце концов он стал фактически исполнителем воли крупной, преимущественно торговой буржуазии Нидерландов, которая видела в принце Оранском нужного ей «сильногр человека». В то же время Вильгельм Оранский сумел обеспечить себе поддержку в среде самых разнообразных социальных слоев: дворян, зажиточных горожан и даже со стороны некоторой части народных масс.

Восстание 1572 г. и зарождение буржуазной республики на севере

Нидерландская буржуазная революция 1566 - 1609 гг.

В 1571 г. Альба ввёл алькабалу. Вся экономическая жизнь страны приостановилась, расторгались сделки, закрывались лавки и мануфактуры, обанкротились многие фирмы и банки. Атмосфера в стране накалилась до чрезвычайности, особенно в Голландии и Зеландии. Началась массовая эмиграция населения.

В такой обстановке отряд «морских гёзов», изгнанных из английских портов указом королевы Елизаветы, уступившей настояниям испанского правительства, внезапным налётом 1 апреля 1572 г овладел портовым городом Брилем,расположенным на острове в устье Рейна. Указанный эпизод в условиях вновь обострившейся революционной ситуации послужил сигналом к всеобщему восстанию в северныхпровинциях. 5 апреля 1572 г. городские массы Флиссингена восстали и впустили в город революционные отряды гёзов. Окрестное крестьянство активно поддерживало восставших и энергично истребляло небольшие отряды испанских войск. Вслед за этим произошли восстания в городе Веер, в котором находился главный арсенал испанской армии, в Арнемейде-не Энкхёйзене, а через несколько недель весь север пылал в огне всеобщего восстания. На путь борьбы с испанцами встала и та часть дворянства северных провинций, которая сблизилась с буржуазией и приняла кальвинизм. Эти успехи на суше были подкреплены рядом сильных ударов по испанскому флоту на море.

Народное восстание на севере, руководимое революционной кальвинистской буржуазией, заложило основу будущей буржуазной республики Соединённых провинций. Характерно, что ни Альба, ни принц Оранский не смогли оценить всю важность этого события. Принц, целиком погружённый в организацию нового вторжения иностранных войск в Нидерланды, «...узнав об этом народном движении, не проявил никакого удовольствия. Наоборот, он жаловался, что эти небольшие успехи помешают главному мероприятию, которое он готовил»,— писал в своей хронике Гуго Гроций. Альба с пренебрежением отнёсся к «бунту мужиков» и высокомерно заявил: «Это не важно». Он считал, что главная опасность грозит со стороны принца Оранского и его союзников из числа немецких князей. Все свои основные силы Альба двинул в Геннегау, на город Монс, который был захвачен братом принца Оранского Людовиком Нассауским.

Принц Оранский лишь тогда обратил серьёзное внимание на восстание на севере, когда его очередной военный поход на юг Нидерландов потерпел полный крах. Тем временем в северных провинциях «морские гёзы», сформированные из плебса, ремесленников и радикальной буржуазии новые городские ополчения стали господами положения. Они вели активные боевые операции против испанцев на суше и на море, организовывали оборону городов и методами революционного террора расправлялись с противниками революции и с испанской агентурой. Но богатое купечество Голландии и Зеландии, поддерживавшее политический союз с дворянством и высшим слоем средневекового бюргерства, постепенно начало прибирать власть к своим рукам. Одним из шагов в этом направлении было призвание Вильгельма Оранского. Ему была вручена высшая исполнительная власть и командование войсками и флотом. Эти общественные слои надеялись, что принц «обуздает» народные массы и обеспечит ведение войны против Испании, используя для этого иноземных союзников. Уже в 1572 г. в Голландии и Зеландии стали высаживаться французские и английские отряды, которые под видом «помощи» преследовали корыстные, захватнические цели в отношении Нидерландов.

Период с 1573 по 1575 г. был тяжёлым для восставших. Поняв свою ошибку, Альба всеми силами обрушился на «мятежников». Повсюду народные массы оказывали отчаянное и героическое сопротивление испанцам. Семь месяцев (с декабря 1572 по июль 1573г.) населениеХаарлема вело героическую борьбу с осаждавшими город испанскими войсками, и лишь угроза голодной смерти заставила его капитулировать. Не меньший героизм проявили жители осажденного Лейдена (май — октябрь 1574 г.), борьба которых закончилась блестящей победой Восставшие провинции широко и с большим эффектом применяли метод затопления водой территорий, занятых испанцами, хотя это и наносило очень большой ущерб крестьянам.

Восстание 1576 г. и «Гентское умиротворение»

Наконец в Мадриде поняли, что политика Альбы провалилась. В декабре 1573 г. он был смещён и покинул Нидерланды. Сменивший герцога Альбу Рекезенс перестал взимать алькабалу и объявил весьма ограниченную амнистию, но это были запоздалые, половинчатые меры, и положение в стране не изменилось к лучшему. Восставшие же провинции севера самоотверженно переносили самые тяжёлые испытания. Испанские наёмники годами не получали жалованья. Встретившись с героическим сопротивлением народа и тяжёлыми материальными лишениями, они быстро превратились в скопище мародёров и насильников.

В 1576 г. испанские солдаты подняли мятеж. Сместив своих командиров и покинув «негостеприимный» север, они самовольно двинулись всей своей массой на юг, оставляя за собой руины и запустение.

Однако и на юге быстро назревал революционный кризис. Городские магистраты и народные массы готовили отпор наёмным грабителям. Отряды крестьян уничтожали мелкие группы испанских солдат. На улицах Брюсселя убивали испанцев и их пособников. Даже дворянство и духовенство проявляли сильное недовольство политикой испанского абсолютизма.

4 сентября 1576 г. отряд городской милиции Брюсселя под командованием офицера-оранжиста (сторонника принца Оранского) при поддержке населения арестовал членов государственного совета. Народные массы восстали. Испанское владычество было низвергнуто и в южных провинциях. Власть перешла к Генеральным штатам.

Восстание 4 сентября получило отклик во всей стране. Повсюду народные массы брались за оружие и низвергали реакционные городские магистраты. К политической деятельности приобщались широкие слои городского плебса и крестьянства. Революционные элементы буржуазии стремились овладеть и руководить этим движением масс. В то же время реакционное дворянство, богатое консервативное бюргерство и купечество не желали терять своих руководящих позиций. Они старались закрепиться в городских магистратах и правительственном аппарате. Дворяне захватывали командные должности в армии организованной штатами, и энергично набирали собственные отряды. В целом же политическая обстановка была крайне запутанной и противоречивой.

В частности, положение особенно осложнялось тем обстоятельством, что взбунтовавшиеся испанские войска овладели цитаделями в ряде крупных городов: Антверпене, Генте, Алосте и др. Население этих городов оказалось под постоянной угрозой насилий и грабежей со стороны взбунтовавшихся испанских наёмников.

В этих условиях в Генте собрались в том же 1576 г. Генеральные штаты. По своему составу они мало отражали изменения, происшедшие в политической жизни страны. Южные провинции были представлены здесь реакционным дворянством, католическим духовенством и консервативными слоями бюргерства. Делегаты северных провинций были в меньшинстве, и их радикальные предложения тонули в потоке бесплодной дискуссии.

Тем временем взбунтовавшиеся испанские наёмники антверпенской цитадели 4 ноября овладели городом, подвергнув его грабежу и разгрому. 8 тыс. горожан было убито и замучено, сгорело около 1000 зданий, общий ущерб оценивался в 24 млн. гульденов.

Эти события заставили Генеральные штаты поспешить с выработкой решения. Принятый ими 8 ноября 1576 г. текст «Гентского умиротворения» не содержал, однако, чёткой программы действий. Правда, кровавое законодательство герцога Альбы объявлялось отменённым, декларировалась необходимость сохранения единства страны и ведения решительной борьбы с мятежными испанскими войсками (которые объявлялись вне закона) до тех пор, пока страна не будет освобождена от испанцев. На юге сохранялось господство католической религии; за Голландией и Зеландией признавалось право сохранить протестантизм. Но целый ряд важнейших вопросов оставался нерешённым. Власть ненавистного народу Филиппа II не была свергнута. Не были восстановлены отменённые за последние 5—10 лет испанцами вольности и привилегии, которые давали право городским низам принимать некоторое участие в местном управлении. В частности, не были восстановлены вольности Гента, отменённые Карлом V после гентского восстания 1539—1540 гг. Такие вопросы, как ликвидация феодальных поземельных отношений, даже не обсуждались Генеральными штатами, а предложение о секуляризации церковных земель было отвергнуто большинством депутатов. Всё это показывало, что те, кто выработал текст «Гентского умиротворения» — богатые бюргеры, дворяне, представители городского патрициата и католического клира, стремились не к дальнейшему развитию революции, а к её ограничению.

Обострение классовой борьбы на юге страны

Вопреки воле народа Генеральные штаты повели переговоры с присланным Филиппом II в качестве наместника Нидерландов дон Хуаном Австрийским. В феврале 1577 г. дон Хуан согласился принять условия «Гентского умиротворения» и подписал так называемый вечный эдикт. Но уже 24 июля он открыто порвал с Генеральными штатами и начал стягивать войска в Намюр.

В ответ по всей стране прокатилась новая волна народных восстаний. В Брюсселе и некоторых других городах Фландрии и Брабанта были созданы революционные «комитеты восемнадцати», состоявшие из представителей 9 цеховых «наций» ( Нацией называлась группа цехов родственных специальностей.) города, по 2 от каждой.

Членами «комитетов восемнадцати» являлись буржуа, адвокаты, ремесленники, мелкие лавочники, купцы. Фактически эти комитеты представляли собой органы революционной власти. Их главной задачей была организация обороны городов и их окрестностей от испанских войск. Война за независимость страны являлась наиболее насущной жизненной задачей в стране, и революционность любой партии определялась тем, насколько энергично она способна была вести войну с испанцами. Но, начав с организации обороны городов, «комитеты восемнадцати» стали вторгаться во все области городской жизни, контролировать действия магистратов и оказывать давление на государственный совет и Генеральные штаты в Брюсселе. Летом и осенью 1577 г. «комитет восемнадцати» Брюсселя официально требовал у Генеральных штатов удаления из государственного аппарата засевших в нём реакционеров и испанской агентуры. Он обложил особым налогом доходы зажиточных горожан Брюсселя.

Однако народные массы не были достаточно организованны, а революционная буржуазия не смогла выдвинуть из своей среды руководителя общегосударственного масштаба. Этим воспользовался принц Оранский. Осенью 1577 г. он прибыл в Брюссель. Опираясь на энергичную деятельность своих сторонников, он добился должности руварда (наместника) Брабанта.

Дворянская партия тем временем пыталась закрепиться во Фландрии и сделать её столицу — город Гент — центром своих контрреволюционных комбинаций. Восстание гентского плебса 28 октября 1577 г. смело дворянских реакционеров. Их лидер — герцог Арсхот и ряд других заговорщиков были арестованы, а хозяином города стал «комитет восемнадцати», находившийся под влиянием кальвинистских консисторий.

Всюду организовывались демократические военные отряды, революционные «комитеты восемнадцати», собирались пожертвования и изготовлялось оружие. Демократические элементы захватили власть и в Аррасе — центре провинции Артуа, в которой преобладало влияние реакционно-дворянских элементов. Но повсюду в состав «комитетов восемнадцати» проникали и сторонники Вильгельма Оранского, которые старались проводить свою программу действий.

Генеральные штаты и поддерживавшие их социальные слои находились в растерянности. Напуганные мощным размахом народных выступлений, они видели своё спасение в его подавлении путём сговора с силами феодально-католической реакции, что вызывало в народе ещё большее возмущение.

Демократическое движение в Генте

Наиболее острая социально-политическая борьба разгорелась в Генте. «Комитет восемнадцати» здесь ввёл свободу вероисповедания, правительственные войска были изгнаны из города, а вместо них созданы военные формирования из демократических элементов — плебса и ремесленников. Руководство этой армией находилось в руках представителей революционной буржуазии. Церковные имущества были конфискованы и распродавались по дешёвой цене. Вырученные от их продажи деньги шли на оплату войск и помощь беднякам. Осенью 1578 г. гентцы казнили ярых реакционеров, сторонников Испании — бывшего члена «кровавого совета» Гессельса и Яна де Виша, по вине которых погибло много людей.

Не желая поддерживать политику Генеральных штатов, гентцы отказались платить налоги и в целях объединения сил революционно-освободительного движения заключили союз с Брюсселем и городами Фландрии.

После того как настроенное происпански дворянство Геннегау и Артуа, разгромив городскую демократию в Аррасе и Валансьене, подняло мятеж осенью 1578 г., гентцы в союзе с фламандским крестьянством повели против них активные военные действия. Во Фландрии разгорелась настоящая крестьянская война. Крестьянство Фландрии не получило от Генеральных штатов ни земли, ни освобождения от феодальных повинностей. В то же время оно подвергалось грабежу и насилиям со стороны дворян и военных наёмников, призванных в Нидерланды Генеральными штатами и принцем Оранским.

Для борьбы против наёмных войск и дворян крестьяне создавали отряды самообороны. Крестьяне захватывали дворянские земли, громили замки и монастыри. Дворяне и католическое духовенство опасались полной своей гибели.

Крупные крестьянские восстания имели место также в ряде северных провинций — Оветюйсселе, Фрисландии, Дренте, Гельдерне, Гронингене.

Напуганные ростом массового революционного движения, Генеральные штаты отправили войска, которые свирепо расправлялись с восставшим крестьянством.

Аррасская и Утрехтская унии 1579 г.

6 января 1579 г. в Аррасе представители дворянства провинций Артуа и Геннегау заключили союз, целью которого являлось общее соглашение с Филиппом II как «законным повелителем и государем». Это было открытое предательство национальных интересов страны феодально-католической реакцией.

В ответ на это 23 января 1579 г. была создана Утрехтская уния, ядро которой составляли революционные северные провинции: Голландия, Зеландия, Утрехт и Фрисландия. К ним примкнули вскоре города Фландрии и Брабанта во главе с Гентом. Целью Утрехтской унии было ведение революционной войны против Испании до победного конца.

Католическая реакция, ободрённая достигнутыми ею успехами в Геннегау и Артуа, осмелела. В крупных городах Фландрии и Брабанта — Антверпене, Брюсселе, Брюгге испанская агентура организовала ряд мятежей, которые, однако, разбились о бдительность и сопротивление сил революционного движения.

Низложение Филиппа II

26 июля 1581 г. в обстановке войны с Испанией и острой политической борьбы внутри страны штатами провинций, заключивших Утрехтскую унию, был официально низложен как суверен Нидерландов Филипп II. Ещё до этого принц Оранский разгромил в августе 1579 г. демократическое движение в городе Генте. На севере специальным законом демократические городские корпорации, так называемые милиции или стрелковые гильдии, были лишены в 1581 г. права принимать участие в решении городских и общегосударственных дел. В феврале 1582 г. нринц Оранский и Генеральные штаты вопреки воле народа призвали в страну в качестве её правителя герцога Анжуйского. В январе 1583 г. герцог Анжуйский, опираясь на наёмные французские войска, поднял реакционный мятеж, имевший целью присоединение Фландрии и Брабанта к Франции. Мятеж был подавлен силами вооружённого народа, но в сочетании с общей обстановкой, сложившейся в центральных провинциях страны, он имел катастрофические последствия для дальнейших судеб революции.

Поражение революции на юге страны и его причины

Политика сторонников Вильгельма Оранского, подавлявших демократическое движение, имела своим следствием ослабление борьбы широких народных масс за независимость и привела к тому, что усиленному военному натиску испанцев в 1580 г. противостояло на юге лишь сопротивление разрозненных городских центров — Ипра, Гента, Брюгге, Брюсселя, Антверпена. Революционные защитники героически оборонявшихся городов могли иметь лишь временные успехи. Присланный из Испании в качестве наместника короля Александр Фарнезе овладевал одним городом за другим, используя свой перевес в силах и разрозненность действий городов.

Теперь сказались как особенности экономической структуры Фландрии и Брабанта, так и связанное с этим своеобразие расстановки классовых сил в этих провинциях.

Плебейские ремесленные массы городов Фландрии и Брабанта, дезорганизованные изменой своих руководителей, не смогли оказать успешного сопротивления натиску испанских войск и внутренней реакции.

Крестьянство ещё раньше потеряло способность к борьбе, так как Генеральные штаты потопили в крови его выступления, имевшие своей целью ликвидацию феодальной собственности на землю.

Наиболее радикальные и предприимчивые элементы городской буржуазии — владельцы мануфактур и связанное с ними купечество — массами эмигрировали на север. В городах Фландрии и Брабанта всё большую силу и значение приобретали консервативные слои буржуазии, высшие слои средневекового бюргерства, связанные своими политическими и экономическими интересами с Испанией. В итоге испанцы захватили южную часть Нидерландов.

Республика Соединенных провинций в конце XVI в

Иначе складывалось положение на севере. Здесь Голландия и Зеландия, провинции с относительно более развитыми формами капиталистических отношении, особенно окрепшими в ходе революции, представляли центр национально-освободительного движения, который притягивал к себе революционные элементы других провинций Нидерландов. Религиозные преследования и испанская налоговая система — алькабала вызывали здесь одинаковое возмущение в городе и деревне, что создавало прочную основу для совместной борьбы крестьян и городского плебса. Революционные элементы буржуазии, сгруппировавшиеся вокруг кальвинистских консисюрий, были сильнее и сплочённее, чем на юге, и постоянно пополнялись за счёт эмиграции с юга. Буржуазия и народные массы участвовали в северных провинциях в совместной борьбе против испанцев, католической церкви и наиболее ненавистных феодальных институтов. Идеологическим знаменем движения был кальвинизм, и в этом заключается смысл слов Энгельса: «...кальвинизм создал республику в Голландии...» ( Ф. Энгельс, Развитие социализма от утопии к науке, К.Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, М. 1955, стр. 95. )

Предоставив южным провинциям после восстания 1576 г. роль военного заслона, голландская буржуазия успешно использовала созданнук этим временную передышку. Заключением Утрехтской унии 1579 г. она положила начало политическому существованию нового независимого буржуазного государства — Соединённых провинций Нидерландов, называемых чаще по наиболее крупной и важной провинции Голландией.

Государственным аппаратом Соединённых провинций постепенно полностью овладевала консервативная купеческая олигархия. Приглашение принца Оранского на должность штатгальтера, формальное сохранение вплоть до 1581 г. суверенитета Филиппа II над Нидерландами, отстранение кальвинистских консисторий и стрелковых гильдий от участия в решении государственных и городских дел, поддержка внешней политики оранжистов — всё это было делом её рук.

Летом 1584 г. агентом Филиппа II Балтазаром Жераром был убит Вильгельм Оранский. Однако социально-политическая основа, на которой сложился и вырос оранжизм, продолжала существовать. Генеральные штаты Соединённых провинций по-прежнему занимались усиленными поисками нового иноземного государя на престол Нидерландов. Когда король Франции Генрих III отклонил сделанное ему предложение, восторжествовала английская ориентация. В сентябре 1585 г. граф Лестер, приближённый королевы Елизаветы, вступил в обязанности фактического правителя Соединённых провинций. Опасность этой политики не замедлила обнаружиться. Выполняя инструкции английского правительства, граф Лестер стремился превратить республику в бесправный придаток Англии, а английским купцам немочь захватить в свои руки традиционные внешние голландские рынки. С этой целью Франция и Германия были объявлены «союзниками» Испании и торговля с ними была запрещена. Войну с Испанией граф Лестер вёл неудачно, а затем, по приказу английского правительства, завязал с испанцами предательские переговоры и поднял военный мятеж в целях захвата Нидерландов.

Мятеж графа Лестера был разгромлен, а сам он вынужден был покинуть республику. Лишь после этого правящая купеческая олигархия покончила с поисками иноземных государей и перешла в своих отношениях с соседними государствами к самостоятельной политике.

Перемирие 1609 г.

В 1587—1609 гг. республика в союзе с Англией и Францией продолжала вести войну против Испании. Южные провинции были завоёваны испанскими войсками (в 1584 г. были взяты Брюгге и Гент, в 1585 г.— Брюссель и после ожесточённого сопротивления — Антверпен, которому буржуазия северных провинций, видевшая в нём торгового конкурента Амстердама, не оказала должной помощи). В 1598 г. южные провинции превратились в вассальное по отношению к Испании государство под управлением эрцгерцога Альберта и его жены, дочери Филиппа II — Изабеллы. Сын Вильгельма Оранского — Мориц, избранный в 1585 г. штатгальтером Голландии и Зеландии, был талантливым полководцем и сумел не только освободить области, захваченные ранее испанцами, но и присоединить к северным провинциям ряд районов в Северном Брабанте и Фландрии. Одновременно флот республики, используя ослабление Испании на море, вёл активные военные операции на её морских коммуникациях и в колониях, закладывая этим основу будущей колониальной империи Голландии.

Понеся ряд тяжёлых военных поражений, Испания вынуждена была в 1609 г. заключить перемирие на 12 лет. По договору Испания признала независимость Соединённых провинций и право их вести торговлю с португальскими колониями в Ост-Индии. Устье Шельды было закрыто для торговли, что обрекало Антверпен на неминуемое экономическое разорение. Заключение перемирия 1609 г. знаменовало собою победу революции на севере Нидерландов.

Характер Нидерландской революции

В статье «Буржуазия и контрреволюция» Маркс писал: «Революция 1789 года имела своим прообразом (по крайней мере, в Европе) только революцию 1648 года, а революция 1648 года — только восстание нидерландцев против Испании. Каждая из этих революций ушла на столетие вперед по сравнению со своими прообразами не только по времени, но и по своему содержанию».( К. Маркс и Ф. Энгельс, Буржуазия и контрреволюция, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 6, стр. 114.)

Маркс, таким образом, подчёркивает, что уже Английская революция 1648 г., во время которой буржуазия выступала в союзе с новым дворянством, ушла на столетие вперёд по сравнению со своим прообразом, т. е. с Нидерландской революцией.

Особый характер Нидерландской революции по сравнению с революциями 1648 и 1789 гг. обусловливался тем, что в Нидерландах буржуазия была ещё политически незрелым классом. Особенно это относится к южным провинциям Нидерландов. Неразвитым был и классовый антагонизм нидерландской буржуазии по отношению к дворянству и абсолютизму. В условиях войны за независимость затушёвывалась социальная сущность событий, так как на первый план выдвигалась национально-освободительная борьба с Испанией. Поэтому нидерландская буржуазия в ещё большей степени, чем английская, особенно в лице её экономически наиболее сильной части — крупной торговой буржуазии, поддерживала союз не с крестьянством и городским плебсом, а с дворянством. Нидерландское дворянство в противоположность английскому обуржуазившемуся «новому дворянству» XVII в. являлось в своей основной массе феодальным, и подобный союз был сопряжён с гораздо большими уступками со стороны нидерландской буржуазии феодальным элементам, чем в Англии XVII в.