Германия, Бавария. 8-9 ноября 1923 года
Весна 1923 года была отмечена в Германии тяжелыми кризисными явлениями. Уже в январе в Рур, важнейший промышленный район Германии, вошли французские войска. Обесценение денег достигло фантастических цифр. Людей охватывали апатия, отчаяние. Все чаще возникали забастовки, голодные и антивоенные демонстрации.
30 апреля лидер Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП) Гитлер созывает митинг и заявляет, что нацисты готовы навести порядок в стране. Несмотря на запреты баварского правительства, вскоре нацистское войско собралось в предместье Мюнхена Обервизенфельде. Там были не только мюнхенцы, но и члены военизированных союзов, съехавшиеся из разных мест. Однако все они стояли в полном бездействии, хотя имели и винтовки и легкие пулеметы. Гитлер в солдатской каске и с Железным крестом на груди метался по полю, ожидая условного знака от Рема. С ним вместе были командиры военизированных отрядов Вебер, Грегор Штрассер, лейтенант Рос-сбах, Крибель и многие другие. Но Рем знака так и не подал, его в это время распекал генерал Лоссов. Несмотря на советы Крибеля и Штрассера, Гитлер не решился сдвинуться с места, боясь регулярных частей рейхсвера.
Обескураженный баварский лидер нацистов исчез с политического горизонта на все лето. Появился он только осенью, когда власть в Баварии фактически сосредоточилась в руках триумвирата: Карра, командующего баварскими войсками генерала Лоссова и полковника Зайссера, полицай-президента. Триумвират на первых порах был враждебно настроен к центральному правительству в Берлине.
В этой ситуации Гитлер и его сообщники вновь и вновь пытались прощупать, не согласятся ли генерал Лоссов, действующий из-за кулис Карр, полковник Зайссер и такие могущественные персоны, как рурский промышленник Стиннес, лидер "пангерманцев" Класс, командующий рейхсвером генерал фон Сект, в случае провозглашенного правыми организациями "похода на Берлин" предоставить нацистам за их услуги по усмирению народных волнений положенную долю власти. Но ясного ответа они не получили.
В начале сентября, всего через три недели после падения правительства Куно, возникшее в январе 1923 года организационное сотрудничество баварских правых союзов, включая и НСДАП, оформилось в "Германский боевой союз". Политическим лидером этого союза стал Гитлер, военным руководителем подполковник в отставке Герман Крибель.
Гитлер и его ближайшие сообщники, которые уже неоднократно вселяли в своих унтер-фюреров надежду на предстоящий путч против Веймарской республики, снова попытались использовать затруднительное положение общегерманского правительства для государственного переворота. Они наметили на 27 сентября 1923 года проведение в Мюнхене 14 крупных митингов, на которых, по информации властей, намеревались подать сигнал к "нанесению удара". Однако правительство земли упредило его, запретив эти сборища, а также назначив Карра генеральным комиссаром Баварии и передав ему исполнительную власть чрезвычайного характера.
Монархист Карр втайне, видимо, тоже мечтал свергнуть берлинских политиков и восстановить в Баварии монархию, то есть дом Вительсбахов, после чего и вовсе отделиться от Германии. Не случайно его заместитель Ауфзесс призвал 20 октября к "походу на Берлин" и подверг оскорблениям президента Эберта, по профессии шорника. Спустя четыре дня генерал Лоссов, который тоже принадлежал к числу ближайших доверенных Карра, заявил о необходимости вступления в Берлин и установления "национальной диктатуры".
Однако Карр и его приспешники ориентировались на совместные действия с генералом Сектом, который располагал внушительными средствами власти. 3 ноября Карр послал другого своего доверенного, начальника баварской полиции полковника Зайссера, в Берлин, поручив ему изложить командующему рейхсвером свой план установления "независимой от парламента, свободной национальной диктатуры", которая должна своими "решительными мерами" выступить "против социалистической нечисти". Сект по этому поводу заметил: "Это моя цель... Различие в темпе, а не в цели".
Твердо намереваясь подчинить все оппозиционные военизированные формирования командованию Лоссова и тем самым обеспечить себе в совместной с Сектом акции максимум самостоятельности, Карр 6 ноября созвал совещание представителей так называемых отечественных объединений для непосредственной подготовки решающего удара по Берлину. От "Германского боевого союза" в совещании участвовал только его военный руководитель Крибель. Политического руководителя этого союза Гитлера даже не пригласили.
Разумеется, Гитлер и его ближайшие сообщники были этим крайне обозлены. Они ни в коем случае не желали дать оттеснить себя теперь, когда для них на карту было поставлено решительно все. По настоянию Гитлера Людендорф во второй половине дня 8 ноября предстал перед триумвиратом Карр - Лос-сов - Зайссер и потребовал включить "Германский боевой союз" в работу по политическому планированию заговора. Когда же это требование было отклонено, Гитлеру не осталось ничего иного, как ошеломляющим маневром заставить "взбунтовавшееся начальство" признать участие фашистов в задуманном государственном перевороте.
Подходящий случай представился в тот же самый вечер во время "митинга отечественных сил" в пивном зале "Бюргербройкеллер". На нем Карр, заранее оправдывая запланированную антиреспубликанскую акцию, выступал в связи с 5-й годовщиной Ноябрьской революции перед министрами, чиновниками, военными и коммерсантами с докладом "От народа к нации".
Около 21 часа в дверях огромного зала возникла свалка, раздались громкие выкрики, с опрокинутых столов со звоном покатились по полу пивные кружки. Не успел Карр собрать свои бумаги, как в зал ворвалось несколько десятков человек в коричневой форме; на рукавах повязки со свастикой, на головах стальные каски. Сопровождаемый двумя охранниками, Гитлер устремился вперед. Добежав до сцены, он вскочил на стул и потребовал тишины. Гул голосов не смолк, и он приказал одному из телохранителей выстрелить в потолок. Выстрел заставил всех замолчать. Было слышно, как с потолка посыпалась штукатурка.
В воцарившейся тишине Гитлер прокричал, что "национальная революция" началась и зал оцеплен штурмовиками с тяжелым оружием. Потом он произнес несколько фраз о "величии момента". Сохранявший видимость спокойствия Карр и его свита удалились вместе с Гитлером в соседнюю комнату.
Лишь только дверь за ними закрылась, в зале раздался сдержанный смех, послышались возгласы: "Комедия!", "Театр!" Тогда штурмовики вывели из зала премьер-министра Баварии Книллинга и еще двух-трех видных лиц. Командовавший погромщиками Геринг, стоя на трибуне, еще раз выстрелил в потолок. Шум стал стихать. Тогда Геринг, как сообщает очевидец, "громким голосом, весьма жестко и энергично" заявил: удар направлен не против господина генерального комиссара, не против рейхсвера, а против "марксистско-еврейского правительства" в Берлине.
После замешательства, во время которого Гитлер, то и дело выбегая из соседнего помещения, еще пару раз выстрелил из своего браунинга в воздух, было провозглашено, что три "сильных человека" Баварии Карр, Лоссов и Зайссер вступили в союз с нацистским фюрером и во главе с ним и вместе с генералом Людендорфом создали "национальное правительство" Германии. Новые министры, прежде всего объявленный "регентом" Баварии Карр, произнесли короткие, но воодушевившие присутствовавших речи и заверили "рейхсканцлера" Гитлера в своей верности. Свежеиспеченный "имперский военный министр" Лоссов произнес здравицу в честь появившегося в последнюю минуту "главнокомандующего" Людендорфа: "Желание вашего превосходительства для меня закон! Я соберу армию на борьбу!" Сам Гитлер говорил о "марше на Берлин" Он заявил, что "ноябрьские преступники" во главе с президентом Эбертом будут переданы суду "национального трибунала" и через три часа после вынесения приговора расстреляны.
На этом программа "национальной революции" на данный вечер закончилась. Гитлер поспешил удалиться, чтобы проинспектировать некоторые опорные пункты. Людендорф остался на сцене пивного зала как символ "национального мятежа". Непрерывно звучали восторженные тосты и выкрики "Хайль Гитлер!". Тем временем Карр, Лоссов и Зайссер почти незаметно исчезли и отправились в расположенную поблизости казарму 19-го пехотного полка, чтобы обсудить возникшую ситуацию.
На следующее утро население Мюнхена узнало из газет, что Бавария освободилась от "ига берлинских евреев" и "глава правительства" Гитлер вскоре наведет порядок в германской столице. Когда же люди вышли на улицу поглядеть, как осуществляется "национальная революция", они увидели повсюду плакаты: Карр, Лоссов и Зайссер доводили до всеобщего сведения, что данное ими в "Бюргербройкеллере" Гитлеру слово вырвано у них силой и, следовательно, ничего не значит, они отмежевываются от Гитлера и Людендорфа.
Оказывается, во время ночного совещания триумвират пришел к выводу, что гитлеровский путч никаких шансов на успех не имеет. Когда к тому же из Берлина поступило сообщение, что Эберт ввиду мюнхенских событий наделил исполнительной властью (до сих пор принадлежавшей министру рейхсвера) не кого иного, как именно Секта, Карру и его партнерам стало ясно: из этой нацистской авантюры надо вылезать как можно скорее. Узнав об этом, Гитлер пришел в такую дикую ярость, что не смог преодолеть ее в течение целого десятилетия: "рассчитываясь" 30 июня 1934 года с Ремом, он приказал убить также Кара и Лоссова.
Гитлер попытался превратить намеченный на первую половину дня 9 ноября триумфальный марш по Мюнхену в демонстрацию протеста против трех "старых господ", которых он таким образом еще надеялся заставить встать под его знамя. Но Карр и его сообщники должны были принять серьезные меры. Регулярные части и полицейских мобилизовали на разгон беспорядков. Одним словом, подготовились к отпору нацистам.
Но Гитлер, к которому отовсюду стекались его молодчики, не мог дать обратный ход. Пришлось в 11 часов утра после долгих проволочек двинуться во главе колонны к центру города.
Когда колонна нацистов с Гитлером, Людендорфом (он был твердо уверен, что в него стрелять не будут!), Крибелем, Герингом и другими известными фашистами, шагавшими в первой шеренге, свернула с аристократической Рези-денцштрассе и приблизилась к Галерее полководцев, путь ей преградила полицейская цепь. Незадолго до того нацистам удалось прорвать такое же заграждение на мосту через реку Изар, и поэтому они пренебрегли предупреждением остановиться и разойтись.
Полицейские были в явном меньшинстве, историки потом подсчитали, что пропорция была поразительной - 1 к 30! Колонна остановилась. И вдруг раздался выстрел. До сих пор неизвестно, кто выстрелил первым. После этого минуты две продолжалась перестрелка Упал Шейбнер-Рихтер - он был убит. За ним - Гитлер, который повредил при падении руку. Всего со стороны полиции оказалось убитыми четыре человека, а со стороны нацистов 16 человек. И тут же все кончилось, заговорщики разбежались. Гитлера увез некий Вальтер Шульц, тогдашний врач нацистов, в поместье Ханфштенглей. Только Людендорф продолжал шагать вперед. Его арестовали на площади Одеонплац. Часа два спустя сдался Рем, который захватил казармы рейхсвера со своими штурмовиками.
Путч нацистов провалился Ликвидация нескольких еще продолжавших действовать гнезд штурмовиков вечером 9 ноября, во время которой схватили и Рема, прошла без всякого труда. Но фиаско Гитлера уменьшило и шансы Кар-ра на установление своей диктатуры.
В дальнейшем же многие политики ретроспективно оценивали путч как событие, послужившее нацистам саморекламой и позволявшее им выдавать себя за "героев" Так, руководитель "Стального шлема" Теодор Дюстерберг писал в 1929 году, что пивной путч "на самом деле нисколько не повредил Гитлеру".
Судебный процесс по делу Гитлера начался 26 февраля 1924 года и закончился 1 апреля.
"Обвиняемые, писал публицист Эрнст Юлиус Гумбель об этом процессе, стали руководителями судопроизводства. Они сами определяют, когда выдворить публику из зала. Через своих доверенных лиц они организовали выдачу входных билетов, чтобы их рассчитанная на привлечение избирателей пропаганда получила нужный резонанс. Гитлер энергично подвергает свидетелей допросу, и публика награждает его громкими аплодисментами. Насколько уверенными чувствуют себя обвиняемые, видно из слов Крибеля: "Я заслужил свои лавры заговорщика против государства еще во время капповского путча". А Пенер даже издевательски заявил: "Если совершенное мною вы называете государственной изменой, то этим делом я занимаюсь уже пять лет". Гитлер и его друзья с полным правом утверждали, что они лишь продолжали начатое Карром и Лоссовом. Так обвиняемые сделались обвинителями. Официальный же обвинитель стал их защитником".
Гитлер стремился использовать процесс для саморекламы. В своем последнем слове глава нацистов не ограничился изложением фашистской программы "безудержной политики силы" и "разгрома марксизма", а поставил вопрос, кто же призван осуществить эту программу? Гитлер заявил, что только он один устремился на штурм республики. "Того, кто рожден быть диктатором, выкрикнул он, указывая на себя, того не отбросить назад, он не даст отбросить себя, он пробьется вперед!"
Суд приговорил Гитлера и двух его сообщников к пяти годам крепости с зачетом того времени, которое они уже просидели в тюрьме. Людендорфа и других участников кровавых событий вообще оправдали.
В крепости Ландсберг-на-Лехе Гитлеру предоставили апартаменты, где он поочередно принимал "для доклада" своих подручных. Хотя продолжительность посещений официально ограничивалась шестью часами в неделю, ему молчаливо позволяли принимать посетителей по шесть часов в день. Гитлер отсидел до и после суда в общей сложности 13 месяцев (по приговору за "государственную измену" всего девять месяцев1).
Вначале денщиком и одновременно секретарем Гитлера был Маурициус, но потом его сменил Рудольф Гесс, который добровольно (!) вернулся в Германию (после путча он бежал в Австрию) и добровольно же сел в тюрьму, дабы помогать своему фюреру.
Так крепость превратилась для Гитлера в подобие клуба. Со своими приближенными он обсуждал тактические вопросы восстановления запрещенной партии и отрядов штурмовиков, развертывания нацистской пропаганды, применения новых методов запугивания и насилия На этих беседах присутствовал и директор тюрьмы, симпатизировавший нацистам.
Находясь в заключении, Гитлер продиктовал большинство разделов книги "Майн кампф" ("Моя борьба"), ставшей своеобразной библией германского фашизма.