Содержание:
Введение
1. Мифы Конституции СССР и реальность
2. Экономика в 30-е годы
3. Социально-классовая структура населения СССР в 30-е годы
4. Политическая система
Заключение
Список литературы
Введение
Сейчас многие задаются вопросом: какая социальная
система в конечном счете образовалась в СССР к исходу 30-х годов?
Думается, правы те историки и социологи, кто определяет ее как
«государственный социализм». Социализм - так как произошло
обобществление производства, ликвидация частной собственности и
базировавшихся на ней общественных классов. Государственный - так как
обобществление было не реальным, а иллюзорным: функции по распоряжению
собственностью и политическая власть осуществлялись
партийно-государственным аппаратом, номенклатурой и в определяющей
степени ее вождем. При этом «государственный социализм» в СССР приобрел
отчетливо выраженный тоталитарный характер. Помимо полного (тотального)
контроля государства над экономикой, присутствовали и другие «родовые»
признаки тоталитаризма: огосударствление политической системы, включая
общественные организации, всепроникающий идеологический контроль в
условиях монополии властей на средства массовой информации, фактическая
ликвидация конституционных прав и свобод, репрессии в отношении
оппозиции и инакомыслящих вообще.
Правы и те, кто рассматривает советскую модель
«реального социализма» как результат не сталинской деформации и отхода с
пути, предначертанного основоположниками марксизма, а последовательной
реализации их идей о «краеугольных камнях» нового общественного
устройства: бестоварной экономике, политической диктатуре одного класса,
господстве одной, коммунистической идеологии. Исторический опыт
убедительно доказал, что практическое осуществление этих идей -
повсеместно, а не только в России с ее резкими контрастами в экономике и
культурной отсталостью - приводило в итоге к большему или меньшему
отчуждению народа от власти и собственности, к созданию государства
тоталитарного типа.
1. Мифы Конституции СССР и реальность
В декабре 1936 г. была принята новая Конституция СССР,
тут же объявленная официальной пропагандой «Конституцией победившего
социализма». Политической основой СССР провозглашались Советы депутатов
трудящихся, экономической - социалистическая собственность на средства
производства. При этом допускалось «мелкое частное хозяйство единоличных
крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее
эксплуатацию чужого труда». Как и в прежних советских Конституциях,
декларировалась свобода совести, слова, печати, собраний и митингов,
объединения в союзы. Были добавлены советским гражданам и новые права:
на труд, отдых, «всеобще-обязательное» неполное среднее образование,
«неприкосновенность личности и жилья». Некоторые изменения были внесены в
систему государственной власти. Ее высшим органом объявлялся Верховный
Совет, состоявший из двух палат: Совета Союзов и Совета Национальностей,
а в период между его сессиями - Президиум Верховного Совета. Изменения
коснулись избирательной системы: выборы становятся всеобщими, равными и
прямыми при тайном голосовании. Красной нитью через весь текст
Конституции проходил тезис: «Союз Советских Социалистических Республик
есть социалистическое государство рабочих и крестьян».
Что же на деле представляла собой «страна победившего социализма»?
2. Экономика в 30-е годы
Сложившаяся к тому времени экономика ныне определяется как директивная. Она характеризовалась:
фактически полным огосударствлением средств
производства, хотя формально-юридически устанавливалось наличие двух
основных форм собственности: государственной и групповой
(кооперативно-колхозной);
свернутостью товарно-денежных отношений (но не их полным
отсутствием в соответствии с социалистическим идеалом),
деформированностью объективного закона стоимости (цены определялись «на
глазок» в кабинетах чиновников, а не на основе рыночного спроса и
предложения);
предельно жестким централизмом в управлении при
минимальной хозяйственной самостоятельности на местах (в республиках и
областях);
административно-командным распределением ресурсов и готовой продукции из централизованных фондов.
Для советской модели директивной экономики было
характерно существование так называемой подсистемы страха - мощных
рычагов внеэкономического принуждения. В августе 1932 г. ЦИК СССР
одобрил закон «Об укреплении социалистической собственности». Согласно
ему, граждане, начиная с 12-летнего возраста, например, подбирающие
колоски на колхозном поле, объявлялись «врагами народа» и могли получить
срок «не менее 10 лет». На рубеже 1932-1933 гг. вводится паспортный
режим, отделявший административной стеной деревню от города, ибо
паспорта выдавались лишь горожанам. Крестьяне, таким образом, были
лишены права свободного перемещения по стране и фактически прикреплялись
к земле, к своим колхозам. В мае 1939 г. для крестьян был установлен
обязательный минимум трудодней. Тем, кто его не вырабатывал, грозили
административные кары, а в «злостных случаях» - и уголовные.
Аналогичные меры предпринимаются в отношении рабочих и
служащих. С декабря 1938 г. была резко ужесточена ответственность за
нарушения трудовой дисциплины, за 20-минутное опоздание на работу людей
увольняли. В июне 1940 г. правительственный указ устанавливал 8-часовой
рабочий день при семидневной рабочей неделе, запрещал самовольный
переход трудящихся с одного предприятия на другое. Отныне это каралось
тюремным заключением. Указ от 10 июля 1940 г. приравнивал к
«вредительству» со всеми вытекающими последствиями выпуск
недоброкачественной продукции, несоблюдение договоров и т.п.
К концу 30-х годов директивная экономика все отчетливее
приобретает «лагерный» облик. В результате массовых репрессий
значительная часть населения страны переместилась за колючую проволоку.
По разным данным, через ГУЛАГ с конца 20-х годов до 1953 г. прошло от 17
до 40 млн. человек, причем примерно 3,5 млн. из них находились в
заключении одновременно. Лагеря и колонии давали около половины
добываемого в СССР золота и хромо-никелевой руды, не менее трети платины
и древесины. Заключенные производили примерно пятую часть общего объема
капитальных работ. Их усилиями строились целые города (Магадан,
Ангарск, Норильск, Тайшет), каналы (Беломорско-Балтийский,
Москва-Волга), железные дороги (Тайшет - Лена, БАМ - Тында,
Комсомольск-на-Амуре - Советская Гавань, Известковая - Ургал).
3. Социально-классовая структура населения СССР в 30-е годы
Обращаясь к социально-классовой структуре населения СССР, прежде всего, отметим ряд общих моментов.
Численность населения страны, согласно переписи начала
1937 г., не превышала 162 млн. человек, что в сопоставлении с данными
текущего демографического учета (он велся после всесоюзной переписи
1926 г.) выявило нехватку в 6,3 млн. человек. Вызвавшая раздражение
сталинского руководства, перепись была объявлена научно-несостоятельной.
В январе 1939 г. прошла новая перепись, давшая цифру 170,6 млн. Эти
данные были официально признаны, но ныне вызывают сомнения у историков и
демографов. Учитывая известный нам урон от репрессий 1937-1938 гг. и
естественный прирост населения за эти годы (последний определялся в 6,7
млн. человек), ближе к истине, по мнению ученых, находится цифра в 167,3
млн. человек, полученная в результате одного из промежуточных итогов
переписи 1939 г., а затем «скорректированная» властями в сторону
повышения. Таким образом, строгий научный анализ всей имеющейся
статистики позволяет сделать вывод, что число так называемых
сверхъестественных смертей, пришедшихся на время с 1927 г. по конец 30-х
годов, колеблется в пределах от 7 до 8 млн. человек. «Сама по себе, -
замечает историк А.К. Соколов, - это огромная цифра, напоминающая о
громадных демографических катаклизмах в истории, и не стоит громоздить
десятки миллионов жертв, как это часто делается теперь в литературе,
чтобы подчеркнуть преступный характер режима, вступая при этом на путь
искажения правды».
Состав населения СССР на конец 30-х годов был отмечен
явным преобладанием молодых возрастов, что отражало последствия
демографического взрыва (увеличения рождаемости) двух предшествующих
десятилетий. Произошел также заметный сдвиг в соотношении городского и
сельского населения в пользу первого: 33% городских жителей в 1939 г.
против 18% в 1926 г. В дальнейшем процесс урбанизации развивался с
нарастающим темпом вплоть до конца 80-х годов.
Собственно социально-классовая структура советского
общества слагалась из следующих основных элементов (в процентах ко всему
населению с учетом неработающих членов семей):
1) Рабочий класс - 33,7%. Его численность за
1926-1937 гг. увеличилась в 3,6 раза, главным образом за счет выходцев
из деревни. В национальных районах рост его рядов был еще более
значительным (например, в Казахстане - в 18 раз, в Киргизии - в 27 раз).
Произошло резкое перераспределение рабочих в пользу отраслей тяжелой
промышленности. В аморфной массе вчерашних крестьян, попавших в
«фабрично-заводской котел», довольно быстро формировались постоянные
кадры квалифицированных рабочих: их удельный вес вдвое превысил уровень
1925 г. и достиг 40,5%. Появилась и своеобразная рабочая «квазиэлита»,
включавшая ударников и стахановцев. За установление рекордов на
производстве они удостаивались от властей немалых привилегий (повышенной
зарплаты, выдвижения в депутаты, внеочередного предоставления квартиры и
др.). Более трети рабочего класса составлял его особый отряд -
сельский. За истекшие годы он претерпел качественные изменения. Место
батраков заняли рабочие совхозов, практически ничем не отличавшиеся по
характеру труда и образу жизни от прочих сельских жителей, а также
работники государственных МТС: трактористы, комбайнеры, шоферы,
механизаторы и др.
2) Колхозное крестьянство и кооперированные кустари -
соответственно 44,9 и 2,3%. Как видим, крестьянство составляло к концу
30-х годов менее половины населения страны, но по-прежнему являлось
самым многочисленным элементом социальной структуры. Уже в те годы ясно
определились его специфические черты, в чем-то унаследованные с
дореволюционной поры, в чем-то привнесенные новым временем: отставание в
области образования и культуры, существенно более высокая доля старших
возрастных групп с явным преобладанием женщин. Последних насчитывалось
почти 70%, причем их пятая часть была старше 50 лет (в среднем по стране
- 13%). В годы массовой коллективизации коренным образом изменился быт
бывших кочевников и полукочевников, абсолютное большинство которых на
обширных территориях Средней Азии, Казахстана и ряда других национальных
районов было организовано в колхозы и прочно осело на землю.
3) Крестьяне-единоличники и некооперативные кустари -
соответственно 2,0 и 0,6%. Этот незначительный социальный слой с трудом
вел свое личное хозяйство, испытывая, несмотря на конституционные
гарантии, постоянные притеснения со стороны центральных и местных
властей.
4) Интеллигенция и служащие - 16,5%. Эту социальную
группу, как и рабочий класс, характеризовала четко просматриваемая
тенденция к динамичному росту. С 1926 по 1939 г. интеллигенция численно
увеличивалась вдвое быстрее, чем все занятое население, и в итоге
превысила уровень середины 20-х годов в 4,4 раза. Совершенно
фантастические темпы роста отмечались в национальных республиках: в
Таджикистане - в 24 раза, в Киргизии - в 12 раз, в Казахстане - в 8 раз и
т.п. Подавляющее большинство интеллигенции и служащих (примерно 90%)
составляли выпускники советских высших средних специальных заведений, а
также практики-выдвиженцы. Их было особенно много среди
инженерно-технических работников, связанных с промышленным
производством: практиков там насчитывалось 57%, лиц с высшим
образованием - 19,7%, со средним - 23,3%. В целом же число
дипломированных специалистов по всем отраслям народного хозяйства и
культуры превзошло уровень 1913 г. в 12 раз. Качественно менялся также
социально-политический и психологический тип интеллигентов советской
формации - преимущественно выходцев из рабоче-крестьянской среды. Как
утверждалось в официальной советской историографии, «они потеряли черты,
извечно присущие российскому интеллигенту: индивидуализм, политическую
неустойчивость, недисциплинированность, склонность к суесловию в ущерб
делу. И напротив, обрели новые качества - идеологическую стойкость,
большевистскую целеустремленность». При очевидной спорности и
предвзятости оценки в первой части этого «постулата» можно согласиться с
его второй частью. Действительно, советская интеллигенция в своей массе
была искренне убеждена в правоте «дела Ленина - Сталина» и, посильно
укрепляя идеологические устои существующего режима, одновременно вносила
огромный вклад в развитие экономического, оборонного, научного и
культурного потенциала Родины.
5) Современные обществоведы в группе служащих и
интеллигенции выделяют еще один социальный слой (некоторые даже
определяют его как класс), занимающий там не более 15% - номенклатуру
(перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые
рекомендовались и утверждались комитетами компартии, а также лица,
занимавшие эти должности; в зависимости от уровня комитета существовала
номенклатура района, обкома, ЦК компартии союзной республики, ЦК и
Политбюро РКП (б) - ВКП (б) - КПСС). В нее входили ответственные
работники партийно-государственного аппарата разного уровня, армии и
массовых общественных организаций, вершившие все дела в СССР от имени
народа, отчужденного на практике от власти и собственности. В первое
десятилетие советской власти ядро управленцев составляла старая
большевистская гвардия. К концу 20-х годов ее позиции были серьезно
потеснены выдвиженцами И.В. Сталина. После «большого террора»
1935-1938 гг. они целиком заполняют номенклатуру. Как правило, это были
люди не старше 40 лет и имевшие хорошее образование. Так, среди
руководящих работников центрального, республиканского, краевого и
областного уровня доля лиц, получивших высшее и полное среднее
образование, равнялась 71,4% (из них высшее - 20,5%) и 7% продолжали
учебу, среди руководителей районного масштаба - соответственно 46,3%
(высшее - 4%) и 6%. Таким образом, необходимость образования и
специальной подготовки начинает к концу 30-х годов играть весомую роль в
управлении. Прагматики-профессионалы все увереннее вытесняли людей с
«пролетарской закваской», служившей ранее чуть ли не единственным
входным билетом в номенклатуру, особенно в ее средние и низовые звенья.
4. Политическая система
Сущность политической системы в СССР определял режим
личной власти И.В. Сталина, заменивший коллективную диктатуру старой
большевистской гвардии ленинского периода.
За фасадом чисто декоративной официальной власти
(Советов всех уровней - от Верховного Совета до районного и сельского)
скрывалась истинная несущая конструкция режима личной диктатуры. Ее
образовывали две пронизывающие страну системы: партийных органов и
органов госбезопасности. Первые подбирали кадры для различных
управленческих структур государства и контролировали их работу. Еще
более широкие контрольные функции, включавшие надзор за самой партией,
осуществляли органы госбезопасности, которые действовали под прямым
руководством И.В. Сталина.
Вся номенклатура, в том числе ее ядро - партократия,
жила под перманентным страхом репрессий; ее ряды периодически
«перетряхивались», что исключало самую возможность консолидации нового
привилегированного слоя управленцев на антисталинской основе и
превращало их в простых проводников воли партийно-государственной
верхушки во главе с И.В. Сталиным.
Каждый член советского общества был вовлечен в
иерархическую систему идеологизированных организаций: избранные, самые
надежные с точки зрения властей - в партию (около 2 млн. человек) и
Советы (3,6 млн. депутатов и активистов), «сознательная» молодежь - в
комсомол (9 млн. человек), дети - в пионерские дружины, рабочие и
служащие - в профсоюзы (22,5 млн. человек), литературная и
художественная интеллигенция - в «творческие» союзы. Все они служили как
бы «приводными ремнями» от партийно-государственного руководства к
массам, конденсировали социально-политическую энергию народа, не
находившую при отсутствии гражданских свобод какого-либо иного
легального выхода, и направляли ее на решение «очередных задач советской
власти».
Заключение
Учитывая все вышесказанное было бы упрощением
характеризовать общественное устройство СССР 30-х годов только как
«материализованную идеологию». По справедливому замечанию историков
М.М. Горинова и С.В. Леонова, «в широком историческом контексте
формирование в СССР системы «государственного социализма» вписывалось в
переживавшийся миром болезненный, переломный этап глобальной структурной
перестройки - перехода к регулируемому рыночному хозяйству, представляя
собой один из «крайних», экстремальных вариантов общественного
развития, а именно ультралевый (в отличие от ультраправого - фашистского
и в противоположность неолиберальному «центристскому» -
североамериканскому и западноевропейскому). На выбор Россией данного
варианта развития повлияла не только конкретная обстановка в стране и в
мире в 20-30-х годах, обусловившая необходимость ускоренной
технологической модернизации экономики, а следовательно, возрастания
роли государства как фактора развития, но также революционные (особенно
военно-коммунистические) и многовековые российские традиции, связанные с
гипертрофированной ролью государства, «антилиберализмом» массового
сознания, преобладанием в нем уравнительно-коллективистских начал».
Список литературы
1. Кузнецова Н.В. История России. Часть . Волгоград: Издательство «Братья Гринины», 1999.
2. Романюк М.Д. История России. 20-й век. М.: Издательство «Проспект», 2001.
3. Щекотов И.В. История Отечества. М.: Издательство «Проспект», 1997.
