Феодальные отношения в IX—X вв.

В IX—X вв. в Средней Азии наблюдался подъём сельского хозяйства. Получили большое распространение сельскохозяйственные культуры — рис и хлопок. В значительно больших размерах стали разводиться бобовые культуры, овощи, лён (как масличное растение) и конопля. Увеличилось хозяйственное значение шелководства. В источниках X в. говорится о ста с лишним сортах винограда, разводившихся в Средней Азии.

В IX—X вв. сохранялись, хотя и уменьшились в размерах, государственные земли — султана (термин «султан» в то время означал «правительство»). Земли провинциальной знати — дехканов считались их мульками, т. е. отчуждаемой собственностью каждого феодала. Владельцы этих земель не несли обязательной службы государству, но мульки были обложены поземельной податью (хараджем). Остальные категории земель не отличались от аналогичных видов земельной собственности, сложившихся в других странах, ранее входивших в состав Халифата. Это были «собственные» земли (хасс) фамилии Саманидов, а также земли религиозных учреждений (вакф).

Новым явлением было то, что при Саманидах, особенно в X в., фонд государственных земель уменьшился в результате раздачи их служилым людям в условное владение (икта). На правах икта передавались земли разных размеров — от целой области до одного селения или даже его части. Владелец икта должен был нести службу (военную или гражданскую) государству и получал за это право взимать в свою пользу с крестьян, сидевших на данной земле, харадж и все подати, ранее вносившиеся в казну. Юридически земли икта считались государственными и не должны были переходить по наследству, но на практике уже с X в. наблюдалось стремление владельцев икта превратить их из временных условных владений (бенефиция) в наследственные (феод, лен). Постепенное и закономерное превращение икта из бенефиция в наследственный лен завершилось между XI и XIII вв.

Как и в других саранах Среднего Востока, в Средней Азии крупная феодальная собственность на землю и воду соединялась с мелким крестьянским держанием и с издольной системой эксплуатации. Крупных господских хозяйств почти не было, а те, которые имелись, обслуживались рабами. Феодальная рента взималась в смешанной форме, но ведущее место среди крестьянских повинностей занимала продуктовая рента. Феодальная рента или поступала целиком в казну (с государственных земель в качестве налога), или шла целиком в пользу землевладельца (с вакфов и с земель икта), или же делилась в определенной пропорции между феодалами и казной (с мульковых земель). Феодально зависимые крестьяне к земле прикреплены ещё не были. Единицей обложения в Средней Азии был джуфт-и гав (буквально—«пара быков»), т. е. участок, который мог быть обработан при помощи одной упряжки быков в течение сезона (в среднем 6—8 га орошаемой земли). Нередко на одном таком участке работало несколько крестьянских семейств.

Город в IX—X вв.

В IX—X вв. в Средней Азии сложился типичный город феодального общества. Древнейшими его частями были цитадель и обнесённый стенами старый город (шахристан) с общественными зданиями и усадьбами знати, воздвигнутыми еще до арабского завоевания. Теперь же возникли рабады, т. е торгово-ремесленные посады, в которых и сосредоточилась вся хозяйственная жизнь города. Такие города, как Мерв, Ургенч, Бухара и Самарканд были в IX—X вв. центрами ремесленного производства и торговли. Здесь выделывались хлопчатобумажные и шёлковые ткани, простые и высокохудожественные изделия из железа, меди и стали, изделия из бронзы (кувшины и чаши), изделия из поливной и неполивной обожжённой глины, из кожи (обувь, сёдла, колчаны) и т. д.

Ремесленники одной и той же специальности объединялись в корпорации, напоминавшие европейские цехи, и селились обычно в одном и том же квартале, где находились и их мастерские-лавки. Эти ремесленные корпорации состояли из мастеров (устад), подмастерьев (халифэ) и учеников (шагирд). Объединения ремесленников часто вели борьбу с государственной властью и местными феодалами, стремясь к освобождению от феодальных повинностей и к установлению цеховой монополии, но так и не смогли этого добиться. В Средней Азии центральная власть поддерживала местных феодалов в борьбе с городскими ремесленниками. Последние не имели здесь союзника и в лице крупного городского купечества. Феодалы вкладывали средства в караванную торговлю, и крупные купцы были тесно связаны с феодалами. Так же, как и на всём Ближнем и Среднем Востоке, в Средней Азии не было общегородского самоуправления. Власть в городах, служивших местопребыванием общегосударственных и местных правителей, оставалась в руках феодалов. Самоуправление существовало только в рамках отдельных корпораций (ремесленных, купеческих и духовных) и городских кварталов, имевших своих выборных старшин.

В городах, расположенных на караванных путях, купцы пользовались большим влиянием. Они торговали преимущественно предметами роскоши: китайским шёлком, среднеазиатским стеклом, коврами, драгоценными камнями, пряностями и т. д. Торговые караваны ходили из Средней Азии в Восточную Европу и Русь, на Волгу и Каму, где среднеазиатские купцы скупали у болгар, хазар и русских пушнину и кожи, русские и варяжские мечи, а сбывали им хлопчатобумажные и шёлковые ткани, ковры, серебряные изделия, сухие фрукты и т. д. Шёлковые ткани из Бухары и Мерва вывозились в Сирию и Византию.Через Семиречье из Средней Азии караванный путь шёл также в Китай. В торговле с Русью главную роль играл город Ургенч в Хорезме. Хорезмские купцы ездили не только в Итиль и Болгар, но и в Киев. Автор XI в. Мервези приводит известие, относящееся к концу X в., о хорезмских купцах, с которыми «падишах Руса Буладимир» (т. е. русский князь Владимир) беседовал о мусульманской вере.

Государственный строй

Управление Саманидским государством осуществлялось через 10 ведомств (диванов): диваны великого везира, финансов, внешних сношении, почты, гвардии и др. Центральная власть играла важную роль в борьбе с постоянными нападениями тюркских степных кочевников. Однако политика централизации наталкивалась на упорное сопротивление дехканов. Феодальная раздробленность ещё больше усиливалась в результате распространения института икта. Стоявшие во главе областей правители — хакимы чаще всего были местными наследственными землевладельцами. Уже современники Саманидов, арабские и арабоязычные географы X в., говорят, что ряд областей Саманидского государства — Хорезм, Хутталян, Саганиан, Исфиджаб и другие феодальные владения не вносили хараджа в казну Саманидов и фактически пользовались почти полной независимостью.

С середины X в. в Саманидском государстве усилилась междоусобная борьба за власть внутри класса феодалов, в которую были вовлечены не только представители династии и крупные дехканы, но и тюркская гвардия в лице её видных военачальников. Войско в Саманидском государстве состояло из феодального ополчения дехканов и дворцовой гвардии, которая, так же как и при дворе аббасидских халифов, формировалась из молодых тюрок — гулямов (мамлюков). Военачальники гвардии, наделённые землями икта, вскоре сами превратились в феодалов. Опираясь на дехканское ополчение и на тюркскую гвардию, старинная провинциальная знать в лице крупных дехканов, а с середины Х в. и новая военная тюркская аристократия вели борьбу против центральной власти.

Народные движения в X в.

Начиная с 902 г. в Хорасане происходили многочисленные народные волнения и восстания, облекавшиеся в идеологическую оболочку карматства. В 907 г. вспыхнуло большое восстание в районе Херата. При Насре II (914—943) возникло движение в Бухаре, возглавленное хлебопёком Абу Бекром. Основными участниками движения были бухарские айяры (городская беднота), а также ремесленники, мелкие торговцы и окрестные крестьяне.

Карматы Хорасана и Средней Азии, так же как и карматы Ирака, Сирии и Бахрейна, отстаивали свободу крестьянства, выступали против победивших феодальных порядков, требовали передачи земель сельским общинам и установления социального равенства для всех свободных людей. Но на рабов идеи равенства карматы не распространяли. Они добивались только, чтобы рабы принадлежали не отдельным лицам, а сельским общинам и участвовали в обработке их земель. Против карматства особенно активно боролись «правоверное» (суннитское) мусульманское духовенство и военная знать Бухары. Саманид Пух II ибн Наср (943—954), став эмиром, жестокими мерами истреблял карматов во всём Саманидском государстве.

Культура

IX—X века были временем расцвета материальной и духовной культуры народов Средней Азии. Высокого уровня достигли архитектура и изобразительные искусства. Именно в этот период усовершенствовалась техника возведения сводов и куполов. Об этом свидетельствует девятикупольная мечеть в Хазаре с арками и куполами из сырцового кирпича и интереснейший памятник — караван-сарай Кырк-кыз в Термезе (VIII—IX вв.), представляющий квадратное в плане здание с массивными башнями на углах, снаружи похожее на крепость, а внутри имеющее сложную систему купольных и сводчатых помещений, соединённых коридорами. Выдающимся архитектурным памятником этого времени является мавзолей Исмаила Саманида (892—907) в Бухаре, построенный в форме куба, с красивым геометрическим узором по стенам.

В области прикладного искусства особенное развитие получила керамика, покрытая одноцветной, а затем и полихромной (многокрасочной) глазурной росписью. Для каждого района была характерна посуда с особой орнаментацией. Особенно хороша по выполнению и узору самаркандская керамика. Прекрасны большие блюда и вазы с чёрным и красным стилизованным узором на светлом, цвета слоновой кости, фоне. В узоры нередко вписаны орнаментальные надписи, содержащие пословицы и пожелания. Встречаются также изображения животных и птиц. Большим совершенством отличалась и глазурованная глиняная посуда с рельефным узором ( Образцы этой высокохудожественной керамики находятся в Государственном Эрмитаже в Ленинграде, в Музее восточных культур в Москве и в ряде других музеев России). Столь же высокохудожественными являлись изделия из бронзы.

Не меньших успехов народы Средней Азии достигли и в области литературы. В IX в. сложился литературный язык дари, иначе фарси (буквально — «придворный», «персидский»), близкий к родственным разговорным языкам — таджикскому и новоперсидскому. Поэзия на языке дари вошла в литературный фонд и таджиков, и персов. Поэзия таджиков в X в. на языке дари была представлена талантливыми произведениями двух поэтов — Рудаки и Дакики. Рудаки, сын крестьянина, был мастером литературного жанра касыды (торжественной оды), а также газели (лирического стихотворения) и дидактической поэмы. В своих стихах он воспевал природу, любовь и радости жизни. Дакики посвятил свою жизнь поэтической обработке героического эпоса иранских народностей. Этот труд Дакики не успел закончить. Дело Дакики продолжал и завершил уже в начале XI в. великий поэт, классик персидской и таджикской поэзии Абу-л-Касим Фирдоуси Тусский (934 — около 1021) (О Фирдоуси см. главу XXXIV настоящего тома.).

В IX—X вв. в Средней Азии большое развитие получили научные знания. Повсюду возникали местные школы. Научные произведения писались на арабском языке, а с конца X в. и на языке дари. Так, например, на этом языке был написан ценный анонимный труд по географии «Худуд ал-алем» («Пределы мира»)(Известен также под названием «Рукопись Туманского», по имени русского ученого-ираниста, открывшего эту рукопись.). В IX в. широкую известность приобрели имена среднеазиатских математиков Мухаммеда ибн Мусы ал-Хорезми, автора трудов по алгебре и географии, и Ахмеда ал-Фергани. Абу Наср ал-Фараби (X в. ) — один из величайших философов Востока, последователь Аристотеля — разработал учение о вечности материи и несотворённости мира.

Подлинным гигантом мысли был медик и философ рационалист Ибн Сина, или Авиценна (980—1037), как его называли в Западной Европе. В физике Ибн Сина продолжал традицию аристотелизма, в логике и в теории познания — материалистическую тенденцию ал-Фараби. Но материалистические выводы в трудах Ибн Сины выражены менее ясно, нежели у ал-Фараби, и нередко скрыты за мистической формой изложения. Мировую славу Ибн Сина заслужил главным образом двумя своими трудами на арабском языке — по философии («Китаб ашшифа» — «Книга исцеления») и по медицине («Ал-Канун фи-т-тиб» — «Канон врачебной пауки»). Латинский перевод последнего труда был издан на Западе в XV в. в числе первопечатных книг; влияние Ибн Сины в восточной и западноевропейской медицине сохранялось до XVII в.

Величайшим учёным-энциклопедистом стран Средней и Передней Азии и Средиземноморья в средние века был хорезмиец Абу-р-Рейхан ал-Бируни (973—1048) — математик, астроном, филолог, географ и историк. Из многочисленных его сочинений следует отметить труд по хронологии истории Востока, превосходное историко-географическое описание Индии, не дошедший до нас труд о восстании «одетых в белое», а также ряд арабских переводов из Птолемея.

Тюркские кочевые племена Средней Азии в конце X в.

Уже с VI в. степные пространства, лежавшие к северу и северо-востоку от земледельческих районов Средней Азии, были заняты объединениями племён, говоривших на языках тюркской системы. Эти племенные объединения в X в. находились на разных ступенях общественного развития. На более высоком уровне развития среди этих племён стояли уйгуры, жившие в северной части Восточного Туркестана. Согласно известиям китайских и персидских авторов, в X в. часть уйгуров оставалась кочевниками-скотоводами, а часть их перешла к земледелию. В оазисах уйгуры-земледельцы жили вместе со старинным местным населением иранского происхождения. Через страну уйгуров лежал караванный путь из Средней Азии в Китай. На этом пути находилось немало городов. У уйгуров сложилось раннефеодальное общество и возникло уйгурское государство. Уйгуры имели уже свою письменность, основанную на алфавите сирийского происхождения. До нас дошло немало письменных памятников — религиозных текстов и деловых документов на уйгурском языке. Старинная примитивная религия уйгуров — шаманство — к концу VIII в. была вытеснена манихейством, а на смену последнему пришёл буддизм, который в X в. приняла часть уйгуров. Часть их около того же времени приняла христианство несторианского толка. До нашего времени сохранилось много развалин буддийских монастырей с фресковой живописью (Богатое собрание памятников искусства уйгуров находится в Государственном Эрмитаже в Ленинграде.).

В районе горной системы Тянь-Шаня, на территории нынешней Киргизии, жили киргизы (точнее — кыргызы), переселившиеся сюда в разное время с верховьев Енисея. Эти племена составили ядро сложившейся значительно позже киргизской народности.

В северных предгорьях Тянь-Шаня и в степях Семиречья (юго-восточная часть нынешнего Казахстана) кочевали племена карлуков и ягма, в районе озера Иссык-куль — чигили. Степи в низовьях Сыр-Дарьи и между Аральским и Каспийским морями занимали огузы, часть которых, оставшаяся в закаспийских степях, сложилась позднее в туркменскую народность. В западной части нынешнего Казахстана в X в. кочевали кыпчаки, которые в византийских источниках назывались куманами, а в русских летописях — половцами. Кыпчаки позже (в середине XI в.) откочевали за Дон, к берегам Чёрного моря. В X в. причерноморские степи, вплоть до устьев Дуная, были ещё заняты другими тюркоязычными кочевниками — баджанаками, т. е. печенегами (согласно русским летописям). Башкиры, жившие примерно на той же территории, что и в наши дни, первоначально говорившие на языке финно-угорской системы, с X в. уже тюркизировались.

Процесс классообразования у всех этих кочевников происходил в разное время. Даже ещё в начале X в. огузы, судя по рассказу арабского путешественника Ибн Фадлапа, жили в условиях разлагавшегося первобытно-общинного строя. Из общины выделились богатые скотоводы, владевшие стадами, в которых насчитывалось до 10 тыс. лошадей и до 100 тыс. овец, а также рабами. С другой стороны, появились скотоводы-бедняки, сохранявшие, однако, личную свободу. Все дела решались на сходках родовых старшин.

К концу Х в. у огузов, чигилей, ягма, а ещё раньше у карлуков и других кочевников степной полосы Средней Азии и нынешнего Казахстана, уже складывались раннефеодальные отношения. Формирование классового общества шло у них в основном по одному общему пути. Древняя родовая кочевая община постепенно сменилась аульной кочевой общиной, в которой земля (пастбища) находилась ещё в общинной собственности, а скот — уже в частной собственности. Накопление поголовья скота у богатых кочевников, в чём немалую роль играли набеги на соседних кочевников и на земледельческие оазисы, усиливало имущественное неравенство и приводило к выделению кочевой знати. Постепенно к ней перешло право распоряжения пастбищами, возникла феодальная собственность на землю и установилась феодальная зависимость массы рядовых кочевников от богатых и знатных.

Феодальные отношения у тюркских кочевников сохраняли, однако, нередко в течение многих столетий, патриархальную оболочку. Сохранялось племенное и родовое деление. Специфика же феодальной собственности на пастбища (землю) выражалась в том, что она сочеталась с общинным землепользованием (кочёвки велись всей общиной), при этом земля не продавалась. Феодальные повинности рядовых кочевников в отношении кочевой знати (выпас скота, заготовка топлива, личная служба) выступали в форме родовой помощи, «древнего» патриархального обычая. Считалось, что глава племени или рода занят организацией военного дела и охраны пастбищ, поэтому «чёрный народ» обязан ему «помощью» в личном хозяйстве. Во второй половине X в. ханы и знать огузов, карлуков, чигилей и ягма приняли религию соседних развитых феодальных обществ — ислам, навязав его массе кочевников.

В самом конце X в. на территории Семиречья и Восточного Туркестана феодализирующаяся военная знать ряда тюркских кочевых племён создала государство, получившее в исторической науке название Караханидского. Династия Караханидов вышла из среды воинственного кочевого племени ягма. Караханидское государство объединило как кочевые тюркские племена, так и население старинных земледельческих районов и городов Семиречья и Кашгара. Тогда же стали складываться государственные объединения у огузов. Наибольшее историческое значение имело создание Сельджукского государства огузов, получившего своё название по имени вождя Сельджука и его потомков — Сельджукидов. Их владения первоначально находились близ города Дженда на Нижней Сыр-Дарье. Из-за вражды с владетелем Дженда сельджукские огузы перекочевали южнее, к городу Hур, а около 1035 г. откочевали в район города Нисы и соседних оазисов (на юге нынешней Туркмении). Во главе сельджукских огузов в то время стояли два брата — Тогрул-бек и Чагры-бек, внуки Сельджука, из огузского племени кынык.

Падение Саманидского государства. Возникновение узбекской народности

В конце X в. Саманидское государство было завоёвано Караханидами. Феодальные смуты и недовольство народных масс ростом феодальной ренты в этом государстве облегчили караханидским отрядам победу над Саманидами. К тому же Караханиды ещё до завоевания вошли в сношения с представителями мусульманского духовенства и с верхушкой тюркской гвардии Саманидского государства. Оседлые провинциальные землевладельцы — дехканы также были готовы поддержать Караханидов, рассчитывая с их помощью стать независимыми в своих владениях. К политической самостоятельности стремились и военачальники тюркской гвардии.

Ещё в 977 г. один из тюркских военачальников, Себук-тегин, захватил Газну с прилегающей областью (в нынешнем Афганистане) и основал там, против воли Саманидского эмира, самостоягельное княжество, так называемое Газневидское государство. После этого Себук-тегин договорился с караханидским ханом Насром о разделе Саманидского государства. Земли на юг и запад от Аму-Дарьи должны были достаться Газневидскому государству, а земли на север и восток от Аму-Дарьи — Караханидскому государству. В 999 г. Караханиды заняли Бухару и все земли за Аму-Дарьёй (Мавераннахр). Саманидское государство перестало существовать.

После караханидского завоевания власть в Мавераннахре перешла в руки тюркской кочевой знати. Со времени прихода к власти Караханидов в Мавераннахр переселилось огромное количество тюркского кочевого населения из Семиречья и Восточного Туркестана. Тюркское население имелось в Мавераннахре и до XI в., но тогда оно было немногочисленно. В XI—XII и последующих веках часть кочевников, больше всего из беднейших слоев, медленно переходила к оседлому земледельческому труду, смешивалась с оседлым таджикским населением и ассимилировала последнее, передавая ему свой язык тюркской системы, называемый советскими лингвистами староузбекским. Сложилась народность, впоследствии получившая название узбекской.

Средняя Азия при Караханидах

После завоевания Караханидами Средней Азии произошли изменения в формах государственного управления. Саманидское государство с его относительно развитым бюрократическим аппаратом и с большим фондом государственных земель перестало существовать. Вместо него теперь сложилось Караханидское государство, в котором господствовала удельная система. Почва для нее была подготовлена уже раньше ростом феодальной раздробленности.

Караханидское государство в XI—XII вв. владело огромной территорией, в которую входили Восточный Туркестан, Семиречье, Фергана и Мавераннахр. Члены Караханидской династии в качестве удельных ханов (илек-ханов) владели отдельными районами. Во главе Караханидского государства стоял хан ханов (султан султанов, или тамгач-хан,— так раньше называли тюрки китайского императора). Уже с первой половины XI в. каждый из удельных ханов стремился максимально ослабить свою зависимость от тамгач-хана. В 1089 г. Караханиды были разбиты войсками Сельджукской империи, и им пришлось стать её вассалами. В 1128 г. изгнанные из Северного Китая кочевники — кидани (кара-китаи) захватили Семиречье и Восточный Туркестан. В 1141 г. они подчинили себе весь Мавераннахр. Караха-нидские удельные ханы принуждены были стать вассалами-данниками киданьского государя — гурхана. Сами кидани обосновались в Семиречье, где продолжали вести кочевой образ жизни.

Развитие феодальных отношений в XI—XII вв.

В XI—ХП вв. в Средней Азии произошло перераспределение земельного фонда. Неприкосновенными остались только вакфные земли. Большая часть прежних государственных и мульковых земель перешла в руки новых владельцев. При этом преобладающей формой феодальной земельной собственности в XI в. стала икта, которая в течение XI—XII вв. из временного бенефиция превратилась фактически в наследственный лен, феод. Икта получали теперь преимущественно представители военной кочевой знати, подвергавшие феодальной эксплуатации не только кочевников, но и в ещё большей мере оседлых крестьян. К началу XIII в. крестьяне, сидевшие на землях икта, находились почти в полной зависимости от их владельцев. Владельцы икта пользовались правом налогового, а к началу XIII в. и судебною иммунитета. Представители кочевой знати, владея землями икта и получая с них ренту продуктами, обычно продолжали жить в степи. Прошло по крайней мере столетие, прежде чем они переселились в города. Переход мульковых земель дехканов к военно-кочевой знати из числа завоевателей и превращение земель в икта привели постепенно к полному исчезновению дехканов. При этом сам термин дехкан не исчез, но позже им стали обозначать простого крестьянина.

Икта обладала теми же основными признаками, какие были присущи и европейским ленам, но, кроме того, она имела и такие особенности, которых не знало феодальное землевладение в странах Запада. Как в Средней Азии, так и в других странах, впоследствии завоёванных тюркскими кочевниками (Иран, Азербайджан, страны Передней Азии), икта стала специфической формой господства военно-кочевой знати над оседлым крестьянством. Икта нередко включала территорию и земледельческого оазиса, и кочевой степи. Данные источников о положении феодально зависимого крестьянства в этот период очень скудны. Несомненно лишь, что оседлые крестьяне подвергались более тяжёлой эксплуатации, чем кочевники, и что зависимость крестьян от феодалов в этот период всё время росла.

Возвышение Хорезма в XI—XII вв.

Хорезм, разъединённый при Саманидах на две части (Южный с центром в Кяте, где правил местный князь — хорезмшах, и Северный с центром в Ургенче, где правителем был арабский эмир), в 996 г. объединился в одно феодальное государство.

В XI—XII вв. Хорезм переживал хозяйственный и культурный подъём. Основой экономики Хорезма была его богатая земледельческая культура, сложившаяся на базе огромной оросительной сети с речными каналами, плотинами и другими сооружениями. Здесь возделывались пшеница, ячмень, просо, рис, хлопок, фрукты, виноград и бахчевые растения. В городах Хорезма развивались ремёсла, росла транзитная торговля с кочевниками степей, а также с хазарами, Поволжьем и Киевской Русью (с X в.). Из этих стран шли кожа, меха, корьё для дубления кож, лошади и рогатый скот, а также рабы и рабыни, а из Хорезма вывозились сушёные фрукты, зерно, рис, ковры, серебро, сёдла, кожевенные изделия и ткани.

Хорезмские купцы принимали участие и в торговле с Китаем, Ираном и городами Мавераннахра. Столица Хорезма Ургенч к началу XI в. являлась одним из самых красивых и благоустроенных городов Востока и была крупным культурным центром. При дворе хорезмшаха одно время жили выдающиеся ученые стран Востока, в их числе Ибн Сина и Бируни. В 1043 г. Хорезм подпал под власть Сельджукской империи в качестве вассального княжества. Но уже в середине XII в. хорезмшахи, располагавшие огромными материальными средствами и наемными войсками, добились его независимости, а в конце XII — начале XIII в. перешли сами к активным завоеваниям, подчинили своей власти Хорасан, Западный Иран, Афганистан и Мавераннахр, разгромив государство киданей. К началу XIII в. Хорезм стал центром большой феодальной империи.

Народное восстание в Бухаре в 1206—1207 гг.

В Бухарском оазисе в XII в. сложилось княжество во главе с садрами (духовное звание, передававшееся по наследству). Садры были крупными феодалами, а также участвовали в караванной торговле. На свои средства они содержали 6 тыс. факихов (мусульманских богословов), чтобы при посредстве этого паразитического слоя держать в повиновении народные массы. Садры являлись самыми жестокими эксплуататорами крестьян и ремесленников и были им глубоко ненавистны.

В 1206 г. против местного садра в Бухарском оазисе вспыхнуло восстание ремесленников, поддержанное крестьянами. Во главе этого движения стоял мастер по выделке щитов Мелик Синджар. Восставшие захватили власть в Бухарском оазисе, изгнали садра, его родственников и вассалов конфисковали их поместья и имущество. Но этим воспользовался хорезмшах Мухаммед, который вмешался в бухарские дела, подавил народное восстание в 1207 г. и присоединил Бухару к своим владениям.

Культура в XI — начале XIII в.

Под владычеством Газневидов и Караханидов условия для развития науки и философии у народов Средней Азии были менее благоприятными, чем в X в. Реакционное суннитское духовенство теперь пользовалось несравненно большим влиянием и упорно преследовало светскую науку и философию. Тем не менее XI—XII века отмечены новыми культурными достижениями, главным образом в области филологии.

В XI в. караханидский тюрк, учёный-филолог Махмуд Кашгарский составил на арабском языке словарь тюркских диалектов своего времени. Его труд является важнейшим источником для изучения истории развития языков тюркской системы. К XI в. относится и творчество великого таджикского поэта-мыслителя Насир-и Хусрау (Насир-и Хосров, 1004—1088), автора прозаической «Книги странствия» (описания путешествия в Иран, Сирию, Египет и Аравию) и ряда поэтических произведений. Насир-и Хусрау примыкал к исмаилитам, резко критиковал феодальный строй и стоял за освобождение крестьян от зависимости. Последние годы жизни Насир-и Хусрау, скрываясь от преследования, жил в горах Бадахшана.

Первым произведением на староузбекском языке была дидактическая поэма «Кудатку билик» («Совершенное познание», 1069 г.) Юсуфа Бала-сагунского. В ней автор советует караханидскому хану оказывать покровительство культуре оседлых народов, а земледельцам, ремесленникам и купцам отдаёт преимущество перед кочевниками. До нас дошёл также диван (собрание стихов) на староузбекском языке поэта-суфия Ахмеда Ясави (XII в.).

Продолжала развиваться и архитектура. Характерными чертами построек были порталу главного фасада зданий и украшение стен резной терракотой, стойко выполненным растительным узором и стилизованными надписями. Лучшими памятниками зодчества XI—XII вв. являются: дворец правителей в Термезе, мавзолеи в Узгене, Рабат-и Малик («Царский рабат») — укреплённый караван-сарай с так называемыми «гофрированными» стенами и орнаментами (XI в.) на пути из Бухары в Самарканд, минареты в Джаркургане, Бухаре и Вабкенте (XII в.) и купольный мавзолей султана Синджара в Мерве (XII в.). В Мерве к началу XIII в. было 10 библиотек, по словам географа Якута, «более богатых сочинениями, чем библиотеки любого другого города». В Мерве же в XII в. находилось и особое учреждение — дивэкуш, где изучались приёмы техники шелководства.