В 45 километрах от Москвы, между нынешними городами Подольском и Меховом, у небольшого поселка Молоди в 1572 году произошло последнее крупное сражение войск Русского государства и Крымского ханства на русской территории.
Предпосылки, приведшие к этому событию, следует искать 20 годами ранее, в начале 50-х годов XVI века. Именно тогда окрепшее Московское государство, ведомое крепкой рукой Ивана Грозного, положило конец нестабильности на своих восточных и юго-восточных рубежах, покорив в 1552 году Казанское, а 4 годами позже — Астраханское ханства, входившие в зону геополитических интересов Османской империи, бывшей в то время в зените своего могущества.
В результате столь блистательных успехов на внешнеполитической арене князья Горские и Черкесские предложили свое подданство русскому царю, хан Сибирский признал себя данником Московского государства. Сплошное кольцо враждебных Руси мусульманских ханств, так стеснявших наше государство с юга и востока, было, наконец, успешно прорвано. Московской Руси открылись широчайшие возможности для духовной, политической и экономической экспансии в восточном и южном направлениях: образуется новая Казанская епархия, важнейший торговый путь — Волга — на всем протяжении становится русским, строятся первые города и укрепления на Тереке и Сунже (то есть в тех местах, которые впоследствии будут отданы чеченцам, никогда в этих местах не проживавшим).
И на западных рубежах дела шли поначалу очень даже неплохо. Начавшаяся в 1558 году война Руси против Ливонского ордена, Литвы, Швеции и Польши уже к 1561 году принесла свои первые плоды: прекратил свое существование враждебный всем православным духовно-рыцарский Ливонский орден. Был отвоеван у литовцев древний русский Полоцк — центр одной из древнейших русских православных епархий. Сам Иван Грозный стал именоваться и «государем Ливонским». Все эти успехи Московского государства вызывали опасения у противников Руси — Османской империи и ее верного вассала — Крымского ханства.
И вот в 1571 году крымский хан Девлет-Гирей, поддержанный Турцией и единым уже в то время польско-литовским государством Речью Посполитой, организует опустошительный набег на русские земли. Разведав и обойдя полки русских воевод, стоящие на Оке, войско крымцев беспрепятственно дошло до Москвы, выжгло город практически полностью (кроме Кремля). Митрополит Кирилл, находившийся в Кремле, едва не задохнулся от дыма. В результате этого набега в плен было уведено, по некоторым данным, до 50 тысяч человек.
Сам царь Иван Грозный, как и большая часть русского войска, находился в это время в северо-западных пределах государства. Шла Ливонская война, и царь находился во главе войска на передовых рубежах. Известие о том, что крымцы сожгли Москву, застало его в Новгороде.
Ободренный успешным набегом на Русь и уверенный, что она еще долго не оправится от такого удара, Девлет-Гирей выдвинул беспрецедентный ультиматум: помимо срытия укреплений на Сунже и Тереке он стал требовать у Ивана Грозного возвращения Казанского и Астраханского ханств. Чтобы оттянуть новое, еще более страшное нашествие, русские были вынуждены срыть укрепления на Кавказе, а царь послал в Крым дорогие подарки.
Но ничто уже не могло остановить алчных крымцев. Летом следующего, 1572 года Девлет-Гирей, опять поддержанный Турцией (она даже предоставила для похода 40 тысяч человек, в том числе и 7 тысяч янычар) и Речью Посполитой, двинул свои полки на Москву. Он до того был уверен в победе, что заранее разделил Московское государство между своими мурзами, а крымским купцам заренее выдал разрешение на беспошлинную торговлю на Волге. Таким образом, речь шла уже не о дани и даже не о территориальных уступках. Но и в Москве готовились к татарско-турецкому нашествию. Был выпущен «наказ» воеводе Михаилу Ивановичу Воротынскому, который в то время был главой пограничной стражи в Коломне и Серпухове. Этот «наказ» предусматривал два варианта боев: походы крымцев к Москве и столкновение их со всем русским войском или обычный для татар быстрый налет, грабеж и такой же быстрый отход. В первом случае составители «наказа» посчитали, что Девлет-Гирей поведет войска «старой дорогой» в верховьях Оки, и предписывали воеводам спешить к реке Жиздре (в современной Калужской области). Если же крымцы просто решатся пограбить, то предписывалось устраивать засады на путях их отхода, то есть, по сути, начать партизанскую войну. Все же русское войско, стоящее на Оке под командованием воеводы князя Воротынского, насчитывало примерно 20 тысяч человек.
27 июля крымско-турецкое войско подошло к Оке и стало переправляться через нее в двух местах — у деревни Дракино (выше Серпухова по течению) и у впадения в Оку реки Лопасни, у Сенькиного брода. Здесь оборону держал отряд из 200 «детей боярских». На них обрушился авангард крымскотурецкого войска под командованием Тебердей-мурзы, многократно превосходящий защитников переправы. Несмотря на численное превосходство, никто из них не дрогнул, хоть в бою погибли практически все. После этого отряд Тебердей-мурзы достиг реки Пахры (недалеко от современного Подольска) и встал здесь в ожидании главных сил, перерезав все дороги, ведущие в Москву. На большее он, изрядно потрепанный в битве у Сенькиного брода, был уже не способен.
Главная позиция русских войск, укрепленная гуляйгородом, находилась у самого Серпухова. Гуляй-город представлял собой обычные телеги, укрепленные дощатыми щитами с прорезями для стрельбы и составленные кругом. Против этой позиции Девлет-Гирей выставил для отвлечения двухтысячный отряд. Главные же силы крымцев переправились у деревни Дракино и столкнулись в тяжелейшем сражении с полком воеводы Никиты Одоевского. Разгромив отряд русских, главные силы крымцев двинулись на Москву. Тогда воевода Воротынский снял войска с береговых позиций и двинулся вдогонку.
Крымское войско изрядно растянулось. Если передовые его части стояли на реке Пахре, то арьергард только подходил к селу Молоди (в 15 километрах от Пахры), где и был настигнут передовым отрядом русских войск под руководством молодого и храброго воеводы Дмитрия Хворостинина. Вспыхнул яростный бой, в результате которого крымский арьергард был наголову разгромлен. Это произошло 29 июля.
Узнав о разгроме своего арьергарда, Девлет-Гирей развернул все свое войско на 180 градусов; отряд Хворостинина оказался лицом к лицу со всей крымской армией. Но, верно оценив обстановку, молодой князь не растерялся и мнимым отступлением заманил противника к гуляй-городу, к тому времени уже развернутому на берегу реки Рожай (ныне — Рожая), в котором находился большой полк под командованием самого Воротынского. Началась затяжная битва, к которой татары были не готовы. В одной из безуспешных атак на гуляй-город был убит Тебердей-мурза.
После ряда небольших стычек 31 июля Девлет-Гирей начал решающий штурм гуляй-города. Но он был отбит. Татары понесли большие потери, был убит советник крымского хана Дивей-мурза. Татары отступили. На следующий день, 1 августа, атаки прекратились, но положение осажденных было критическим — много раненых, почти кончилась вода. 2 августа Девлет-Гирей снова погнал свое войско на штурм, и снова приступ был отбит — крымская конница не могла взять укрепленную позицию. И тогда крымский хан принял неожиданное решение — он приказал коннице спешиться и атаковать гуляйгород в пешем строю совместно с янычарами. Дождавшись, когда главные силы крымцев (в том числе и янычары) втянутся в кровавую схватку за гуляй-город, воевода Воротынский незаметно вывел большой полк из него, провел его лощиной и ударил в тыл крымцам. Одновременно из-за стен гуляй-города сделали вылазку и воины Хворостинина. Не выдержав двойного удара, крымцы и турки побежали. Потери были огромны: погибли все семь тысяч янычар, большинство татарских мурз, а также сын, внук и зять самого Девлет-Гирея. Многие знатные крымцы попали в плен.
Русские преследовали остатки татар до переправы через Оку, где был полностью уничтожен пятитысячный арьергард, охранявший ее.
